Люди желтых плащей

На меня пыхает жаром, и я смотрю вниз. Пламя подобралось совсем близко, уже занялось днище грузовика, бензобак почти полностью охвачен огнём.

– Уходим, – говорю Михасю. – Щас бабахнет.

Тот согласно кивает, засовывает чемоданчик подмышку и первым спрыгивает с кабины на землю.

Глава 14. Страх, кровь и боль

23:30

Я уже и забыл, как приятен набитый едой желудок. На маленьком журнальном столике перед нами следы сытного ужина – вскрытые консервные банки, хлебные крошки, остатки копчёной колбасы и сыра, пустая бутылка «кока-колы», початая «крымского красного». Если бы не встретившийся по дороге «Магнит» на Содружества, разграбленный практически подчистую, всего этого могло и не быть.

Арт, наевшись до отвала, откинулся на брошенный на пол матрас, натянул одеяло и уже посапывает. Рядом, на ещё одном матрасе, но двухместном, расположились мы с Витосом. Блаженно откинувшись на подушки, разглядываю Михася, устроившегося на кушетке. Стащить её в подвал оказалось непросто, но матрасов в доме нашлось всего два, а спать на холодном бетонном полу никому не улыбалось. Михась битый час сражается с кодовым замком чемоданчика, доставшегося нам от умирающего генерала. Он испробовал, наверное, тысячу комбинаций, пользуясь длинным кодовым деревом, начерченным на клочке бумаги, но пока все его попытки остаются тщетны. Чёртова штуковина не желает открываться по-хорошему, а по-плохому мы не рискуем: содержимое может представлять ценность исключительно в невредимом состоянии.

Тесное, продуваемое сквозняками помещение подвала освещается несколькими свечами, найденными в доме. На низком потолке (ходить можно, лишь пригнув голову) пляшут тени от наших фигур. Вдоль стен тянутся стеллажи, заставленные банками с соленьями, две из которых тоже пошли к нам на стол. Воздух пропитан сыростью, гнилью и кислятиной из подтекающей где-то банки. Вентиляционное окошко в дальнем углу подвала даёт достаточную тягу, чтобы внутри можно было разжечь костёр, но собрать растопку не хватило времени. Поэтому мы греемся вином и одеялами. Но это лучше, чем пережидать ночь в хиленьком одноэтажном домике, не подготовленном для длительной осады. Забаррикадировать все окна и двери мы бы точно не успели, в то время как в подвале всего одна дверь, которую мы надёжно забили досками, а в щели натолкали тряпок для лучшей звукоизоляции.

Получилось даже лучше, чем я ожидал: активности «прокажённых» снаружи почти не слышно. Я знаю, что они уже наводнили город, пару раз мы даже различали шаги над нашими головами, словно кто-то обыскивал дом. Однако здесь, под землёй, я чувствую себя почти в полной безопасности. У нас осталась пара помповых ружей и немного патронов, есть ножи. Толстая дубовая дверь выглядит достаточно надёжной даже для очень массированного натиска, а на узких ступеньках, ведущих из прихожей в подвал, за раз поместится не больше трёх человек, так что при прорыве проход вполне можно завалить трупами. Мы решаем не выставлять этой ночью часовых.

И только мысли о брате не дают мне покоя. Где он сейчас? Далеко ли они с Ваней ушли? Нашли ли убежище на ночь? От этих вопросов голова начинает болеть сильнее, и я проглатываю очередную таблетку обезболивающего. Сейчас бы самое время поспать, но сон, невзирая на моральное и физическое истощение, не идёт. Возможно, это одно из проявлений сотрясения мозга? Вряд ли. Судя по тому, как сладко спит на своём матрасе Арт, мне не дают уснуть именно мысли о брате.

«Выкинь из головы, завтра мы догоним их», – в сотый раз повторяю себе. Самовнушение никогда на меня не действовало, но снотворное в аптеке мы не нашли, а это хотя бы что-то.

Витос душераздирающе зевает; он уже вовсю клюёт носом.

– Михась, завязывай. Завтр`а откр`оем.

– Ложитесь, пацаны, – откликается тот, сосредоточенно ковыряя чемодан. – Оставьте мне одну свечку. Я ещё чуть-чуть повожусь.

– Во маньяк, – усмехается Витос.

Падает на матрас и, не раздеваясь, натягивает одеяло до самого носа. Вторую половину матраса оставляет для меня.

– Макс, р`убани свечки, когда будешь ложиться.

На часах почти полночь, но сна ни в одном глазу. Однако надо попытаться уснуть, завтра ранний подъем, сложный день, а мои разбитые мозги нуждаются в отдыхе.

– Я сейчас тоже ложусь.

Залпом допиваю оставшееся в бокале вино и задуваю свечки на столе. Гореть остаётся только одна, которую Михась забрал к себе и установил на чемоданчике. Наше подземелье погружается в мерцающий полумрак. Откидываюсь на подушку и укрываюсь. Мою половину матраса отделяет от половины Виталика заряженный «Моссберг». Засыпать в одежде и с оружием под боком постепенно входит у нас в привычку, как и постоянная смена ночных стоянок. Вчера мы спали под крышей, сегодня под полом, завтра… может статься, придётся спать под открытым небом. Неважно, что это будет – главное, чтобы там было безопасно.

00:00