Люди Зимнего дворца

Так, в приемной изодрана картина, изображающая коронацию Александра III, исколоты штыками портреты родителей императрицы, похищен и оказался впоследствии разорванным в клочья портрет Государя работы Серова, такая же участь постигла все фотографии Александра III и т. д. В биллиардной похищены биллиардные шары; в библиотеке, служившей кабинетом А. Ф. Керенского, взломан книжный шкаф; в уборной разбиты дверные филенки; в кабинете разбросаны изорванные гравюры и фотографии, письменный стол вскрыт и сдвинут с основных тумб, кожаная обивка с мебели снята, похищен овальный портрет Александра II в шинели и кавалергардской фуражке. Взломаны равным образом столы и шкафы всех остальных комнат, бумаги и книги вынуты и полы покрыты разорванными и смятыми делами Временного правительства.

Будуар императрицы Александры Федоровны. 1917 г.

Комната на 3-м этаже северо-западного ризалита

1) Подобному разгрому подверглись флигель-адъютантская комната и кабинет императора Николая I. Некоторые картины сняты со стен, овальный портрет вел. кн. Михаила Павловича изорван, все опрокинуто, изломано, кощунственно осквернено и в общей свалке валяется на полу.

2) Помещения большой библиотеки Александра II и запасной библиотеки Николая II, в которых было приготовлено 10 ящиков для эвакуации с историческими альбомами, оказались случайно в полной неприкосновенности»[1107].

Упоминавшийся участник деятельности комиссии А. Н. Бенуа (его в симпатиях к большевикам заподозрить никак нельзя) оставил свои воспоминания об этом дне. Еще раз отметим, что события ночи с 25 на 26 октября 1917 г. сразу же породили множество мифов, как со стороны «красных», так и со стороны «белых». Одним из самых устойчивых «белых» мифов станет миф о тотальном разграблении матросами и красногвардейцами Зимнего дворца. Озабоченность состоянием Зимнего дворца и привела А. Н. Бенуа, входившего в состав Комиссариата для охраны художественных ценностей, или, как тогда говорили, «Горьковской» комиссии, к Зимнему дворцу 27 октября: «Однако дальше Александровского сада мы не решились пройти, а оттуда знакомый пейзаж казался не изменившимся вовсе, следов битвы не было вовсе видно, да и весь низ дворца был заслонен целыми стенами сложенных и лишь местами разметанных дров. Лишь когда, осмелев, мы (через арку Штаба) проникли дальше на площадь и ближе к дворцу, оказалось, что весь фасад дворца испещрен следами пуль, и что несколько окон выбиты и они зияют чернотой, и что стекла многих других, казавшихся издали целыми, были изрешечены правильными круглыми дырками. Я готовился увидать картину полного развала, дымящиеся руины, – вместо того, слава Богу, вся громада дворца, а также то, что в перспективе виделось от фасада на Миллионную Эрмитажа, – все представляло собой прежний мощный, крепкий, незыблемый вид. Поразила нас и совершенная пустота, как площади, так и прилегающих улиц. Все под унылым серым небом казалось завороженным, точно каким-то видением прошлого… Надлежало в точности узнать, как обстоит дело и внутри. С этой целью я, возвратившись домой, вошел в телефонный контакт с разными лицами, и среди них с Луначарским».

Нижний кабинет Николая I. 1917 г.