Люди золота

– Я тоже вижу их, ясно и сильно. С них начинается память нашей крови. Они как берег, в который бьётся память. Но они – только там, в памяти, как камни. Иногда мне кажется, что они говорят. Но я стар и знаю, как легко мёртвая память может вторгнуться в живую явь. А наяву я не вижу их. Нигде.

– Но ведь память не лжёт! Значит, они – были! А если в их жилах течёт наша кровь, значит, они бессмертны так же, как и мы… значит… значит…

– Не утруждайся поиском слов, родич. Потерпи, и всё станет на свои места. «Бог» – всего лишь маленькое слово. Жизнь вокруг куда больше и сильнее. Посмотри вокруг. Нравится ли тебе эта земля?

Инги послушно огляделся и увидел серо-синюю озёрную воду, дрожащую на ветру, близкие горы, уткнувшие плечи в облака, пожелтевшие кривые берёзки, камни и небо. Потом смахнул со щеки напившегося крови комара, круглого, как орех.

– Нравится? – Старик усмехнулся. – Здесь зимы длятся по девять месяцев. Тогда нет солнца, и ледяной мрак пожирает всякое тепло. Здесь голод и лютая стужа, и волки приходят прямо к порогам домов. А летом гнус, проедающий до костей, да ледяные дожди. От них родится внутри кашливая хворь, пожирающая тело. Здесь половина детей не доживают до года, а у половины тех, кто доживает до волос на сраме, гниют глаза и распухают суставы. На этой земле больше смерти, чем жизни.

– Тогда почему вы здесь? – спросил Инги осторожно. – Почему не возьмёте силой землю потеплее и поблагодатнее? Ведь каждый воин нашей крови стоит десятка мелкого народца с полдня, разве нет? Разве наша кровь не сильней и мудрей любой другой?

– Потому что только на этой земле наша кровь по-настоящему сильна, – ответил старик с горечью. – Посмотри на меня, родич: ты – мой правнук. Не самый старший из правнуков. Но у меня есть сын вдвое моложе тебя. До сих пор я могу зачинать детей и догнать оленя и справлюсь с любыми тремя из твоих воинов. Но лишь до тех пор, пока я живу в стране льда и голода. Многие из наших молодых спрашивали то же, что и ты. Они уходили, и воевали, и добывали земли. И смотрели, как их сила утекает песком меж пальцев, а память глохнет среди радостей изобильной жизни. Самые мудрые и удачливые из них, те, кто сумел уцелеть и не забыть, возвращались. Или возвращались немногие из их детей, чтобы принести свою кровь и новое знание назад, к этим скудным камням. Зачать детей здесь, прилить новую каплю к драгоценному озеру памяти.

Старик вздохнул.

– Но я люблю эту землю, потому что это земля моей силы. Я знаю здесь каждый камень и каждую ветку и узнаю шорох каждой волны, касающейся этого берега. А зимой мы варим хмельную брагу и смотрим, как наши девушки босиком танцуют в снегу и смеются. Оттого пылает в жилах кровь и рождаются крепкие, сильные дети. Если бы я верил в богов, я бы сказал: они прокляли нас, невиданно наградив. Они дали нам лёд и огонь, и ни одно ни другое мы не можем ни умалить, ни возвеличить. Но я не верю в богов и потому скажу: мы сами выбрали эту землю и эту судьбу. Мы обрекли наших детей всегда уходить от нас, познавать чужие земли – и возвращаться, принося нам новую силу. Быть может, когда её станет вдоволь, все мы уйдём, оставив эту землю мелкорослым дикарям… Но я не вижу этого времени. Пока не вижу. Слушай меня! – Его голос зазвучал холодно и гулко. – Я дам тебе всё то, за чем ты пришёл сюда. За долгие годы мы накопили много того, что люди юга зовут сокровищами. Много и того, что влечёт и пьянит тебя, того, что ты считаешь кровью богов. Бери его, и пусть твои люди уйдут довольными. И уходи сам. Ты ещё слишком молод, и в памяти твоей мало нового. Возвращайся по-настоящему богатым, чтобы оставить свою кровь здесь. Она драгоценнее всякого золота. Когда-нибудь ты поймёшь это. Поклянись мне, что вернёшься!