Люди-зомби. Они среди нас

Как хороший пример — государство. Оно заинтересовано в укреплении среднего класса, как прочной основы для собственной стабильности. Средний же класс известен своей ориентацией на блага сугубо материальные, пресловутое «не хуже, чем у людей». Желательно — лучше. Вот государство и вводит федеральные программы по улучшенному и всеобъемлющему кредитованию населения. Но только вот — кому все эти кредиты по карману (если не на сотовый телефон, а на квартиру или машину?). Правильно, среднему классу; он главная цель. Но, как побочный эффект (те же кредиты на любую мелочь, когда «доступно все») к алтарю в храме вещизма устремляются все новые толпы вновь обращенных.

Кстати, опять о вопросах окружающей среды, а именно метеорологии. Как подбирают диктора, читающего прогноз погоды? Такого, чтобы объяснял все доходчиво — хотя бы, как минимум, внятно и без грамматических ошибок? Отнюдь нет. Подбирают для этой цели харизматическую личность — харизматическую в том плане, насколько хороша она в параллельной, а также последующей рекламе зубной пасты со свойствами столь уникальными, что просто оторопь берет непредвзято настроенного человека.

Но, возвращаясь к вопросам товарооборота и потребления, хуже всего, пожалуй, то, что предметом упомянутого потребления все в большей степени становится сам человек. Здесь масса проявлений, их спектр широк: от стремительно молодеющей проституции до торговли органами для трансплантации и просто детьми из бедных семей.

Давление на психику и хаханьки

Пожалуй, никогда еще за всю историю цивилизации человек не подвергался воздействию такой массы факторов, каждый из которых однозначно ориентирован на то, чтобы либо ослабить его, подорвать силы, либо — попросту уничтожить. Никогда еще наши дни не были наполнены таким беспокойством, нервозностью, депрессией и множеством страхов (из которых главный — перед будущим). Катаклизмы, серийные убийства, терроризм, крушение всех и всяческих идеалов и благих иллюзий, все новые и новые болезни, постоянный страх за детей, здоровье, финансовое благополучие (либо просто возможность выживания), вкупе с огромным числом реальных — и больших и маленьких, и телесных и психических — но реальных недугов составляют чуть ли не повседневную основу и суть всего нашего существования. Сложившийся социальный климат просто не имеет аналогов в истории. И можно спорить о тональности сказанного, утверждать, что сгущены краски, но нельзя не согласиться с этим всем по сути, ибо такова реальность.

Всякое реальное явление должно иметь какое-то объяснение — или, как минимум, теорию, которая пыталась бы его объяснить.

Если вдуматься, то теперь не столь велика опасность третьей мировой войны, с универсальным врагом — мировым терроризмом — мы вроде бы успешно боремся (во всяком случае, в этом сходятся и наши, и американские руководители), и в целом ситуация под контролем. Однако в этом случае тот факт, что враги, угрозы, болезни и масса иных проблем возникают ежедневно, во всевозрастающем количестве, и при этом из множества источников, число которых постоянно растет — этот факт может рассматриваться только как симптом болезни… но какой именно?

Почему, в самом деле, средства массовой информации так единодушно вываливают на нас с трудом перевариваемые порции тревоги и страха, почему практически весь прайм-тайм оккупирован одним лишь нагнетанием напряженности всякого рода? Причем задействуются события не только дня сегодняшнего как происходящие сейчас (как в обзорах новостей), так и дела давно минувших дней. Предпочтение в первом случае отдается натуралистичным документальным кадрам, а во втором — фрагментам старых и новых фильмов-катастроф. В самом лучшем случае вам предложат часа полтора-два любоваться хроникой изнасилований, грабежей, арестов и бандитских разборок — «от наших корреспондентов».

А вот почему: потому что это стало самым излюбленным развлечением для широких масс. Другой вопрос, что эти самые широкие массы еще недавно назвали бы это все не иначе, как «воинствующей, агрессивной, всепроникающей деморализацией…» Но теперь иные стандарты, при которых деморализировать просто нечего, а потому и развлечение.

Таким образом, главный вопрос, видимо, в том, откуда такие интересные стандарты взялись — или как их удалось внедрить в сознание тех самых масс. И кому, кстати. И зачем.

Наверняка это не самое важное, но отчасти можно говорить о формировании все того же потребительского рынка — повышенного спроса на всякого рода «безопасность», то бишь овеществленные средства обеспечения таковой.