Люди, звери и зоологи (Записки на полях дневника)

Конечно, волки да сойки были не единственными нашими соседями в зимнем вологодском лесу. Нередко в окрестных лесах встречалась и росомаха.

Росомаха

Чудный зверь — росомаха. Никак ее не поймешь, что за характер. Не маленькая зверушка, но еще и не такая большая. Вроде не сильно смелая, а порой нагло ходит по лыжне, прямо по следу, подходит к избушкам, залезает под крышу — шарит...

У нас в европейской тайге росомаха вообще редкость, мало кто из охотников ее знает даже в тех районах, где зверь достаточно обычен. Южнее реки Сухоны, что протекает в Вологодской области, росомаха, видимо, не заходит. Обитает дальше к северо-востоку: по Архангельской области, по бассейнам Вычегды, Мезени, по средней и верхней Печоре, то есть через Коми АССР и за Урал. В Сибири росомахе никто не удивляется.

Северо-восток европейской части России по своему животному населению больше сходен как раз с Западной Сибирью, по крайней мере если не сходен, то скажем так: в средней тайге Русского Севера, особенно ближе к Приполярному Уралу, заметны сибирские элементы — это бурундук, кукша, росомаха. Сюда же добавляются птицы и звери северной тайги, фактически уже не тайги, а лесотундры: трехпалый дятел, бородатая неясыть, белая куропатка, северный олень. Эти районы очень интересны, интересны именно отличиями от южной тайги.

Впрочем, не надо быть каким-то особенным специалистом-биологом, чтобы увидеть, поработав в лесу неделю-две, что это совсем другой лес, чем, скажем, в Тверской губернии под Осташковом. Там ведь тоже тайга, но южная. Вроде и сосняки, и ельники, и клюквенные болота — все похоже, но не то.

И вот, в вологодской тайге, в теплой и дружной компании лесных хищников — бурого медведя, волка, рыси, лисицы — появляется росомаха. Не частый зверь, избегающий полей, сторонящийся деревенских околиц и лесовозных дорог. Многие хищники тайги жмутся к пойме, к реке, особенно зимой. Волки в глухие таежные массивы только по реке и заходят. Мелкие и средние куньи (выдра, хорьки, норки, горностаи и ласки) крутят по реке, по прибрежным завалам и зарослям. Пожалуй, только лесная куница явственно тяготеет к водоразделам, предпочитает зрелые ельники, чащу. Росомаха и тут отличается от всех — к реке совершенно равнодушна.

Когда рысь подходит к теплому следу, даже вчерашнему, она обычно не сразу решается через него переступить. Потопчется, пройдет вдоль, рядом с отпечатками метров пять — семь и только потом перепрыгнет через него, а то и совсем повернет назад. Когда же росомаха натыкается на лыжню, она, ни секунды не раздумывая, становится на нее и начинает отмеривать своей немного диагональной «трехчеткой» километр за километром. Если, конечно, направление движения ей подходит.

Вообще эти марш-броски, переходы росомахи — зачем они? Например, за однодневное тропление не получается вы́ходить суточный ход зверя, то есть от лежки до лежки. Она может отмахать и двадцать и тридцать километров, не отвлекаясь на посторонние глупости.

Следы хищников часто очень «любознательны». Здесь сунул нос под валежник, тут на парной следок зайца «подался», дальше — прошелся вдоль края просеки, и так весь день. Росомаха идет и идет, будто кто ее гонит, и, взяв направление, например на юго-запад, будет его держаться часами. И это без всяких видимых ориентиров — никаких направляющих линий в виде просек, дорог, русел рек. Точно по азимуту чуть-чуть гуляет след: вот завал помешал пройти — отклонение пять шагов, вот открытое место обошла лесом и снова на юго-запад.

Как правило, эти звери приходили в наш район, быстро пересекали его и становились для нас недосягаемыми, потому что отрываться от базовой избушки при зимних работах больше чем на два-три дня сложно. Доступная для троплений территория — это примерно круг радиусом 25 — 30 километров с центром-зимовьем. Хотя, конечно, не только расстояние, то есть удаленность, характеризует доступность угодий. Если след идет по реке, его легко тянуть. А попробуй-ка поломаться по брошенной лесосеке. Все завалено неубранными порубочными остатками, брошенными хлыстами в связках. Черт голову сломит!

На лыжах по вырубке, да еще по заросшей, не набегаешься. И лыжи сломать недолго. К середине — концу зимы на полях и полянах глубина снега достигает 80 — 120 сантиметров, в лесу меньше — под семьдесят. Без лыж можно пройти шагов двадцать — пятьдесят.

У росомахи для ее веса очень крупные и широкие лапы, особенно задние. След с пятью пальцами, длинными когтями, с широкой пяткой. Рисунок отпечатка очень напоминает следок маленького медведя. Правда, походка совершенно иная. Ее ни с чьей не спутать.

В общем, росомаха («росомага», как говорил егерь) — зверь для наблюдений неудобный, проходной. Идет и идет... Ну и что? Но разок нам выпало протропить подряд три дня, не теряя следа, очень славный кусок жизни росомахи, проследить семь — десять ее дней и около сорока километров дороги. Жизнь — дорога, это про росомаху.