Людишки

Две люстры по торцам комнаты перемигивались над головами официантов, облаченных в тускло-коричневые одеяния (здесь не было ни одной красной ливреи). Как будто владельцы замка впустили в главный пиршественный зал своих смердов, чтобы те могли отметить какое-то ежегодное торжество, подумал Григорий.

Можно ли извлечь из этого шутку? Конечно, можно, только пойдет ли она в дело? Теперь, когда всем видно, что пролетариат наломал дров, повсюду царит некое ошеломленно двойственное отношение к тому высокородному младенцу, которого выплеснули вместе с водой в 1917 году. Уже несколько месяцев и Григорий, и Петр Пекарь всячески пытались вплести в текучку дня сегодняшнего упоминания о царствах, царях и царственных фамилиях, но все шутки на эту тему выходили слишком плоскими и бледными.

Беда была в том, что они не могли выразить однозначного отношения к предмету. Разумеется, никому не хотелось вновь попасть под власть класса, искренне полагавшего, что между крестьянами и их скотом нет никакой разницы, но все же... Все же что-то не получалось со стилем. Со стилем, а не с сутью.

"Цари для нас и поныне - что ком в глотке. Ни проглотить, ни выплюнуть".

Это не смешно. Это всего-навсего правда.

Озираясь в поисках бара (ему разрешалось выпивать, но в меру - пока в меру; безудержные возлияния еще впереди), Григорий скользнул взглядом по миловидной девушке в центре забитой народом комнаты. Она оживленно беседовала с высоким, коренастым, тупорылым мужиком, который мог быть только легавым и никем иным. Возможно, даже из КГБ. Девушка была рослая, стройная, почти блондинка, с ясными глазами и очаровательным носиком; она прямо пыжилась от самоуверенности. Наряд девушки производил впечатление сшитого на заказ и сидел, как влитой. "Американка", - подумал Григорий и стал продвигаться поближе к водке.

Русского, с которым беседовала Сьюзан Кэрриган, очень развеселила мысль о том, что девушка попала в Москву, одержав победу в объявленном журналом конкурсе. Звали этого русского Михаилом, и он преподавал экономику в МГУ. Высокий, худощавый, лощеный мужчина с приятно резкими чертами и мурлыкающим баритоном, которым он сейчас произносил безупречные английские фразы с легким оксфордским акцентом.

- Определение ценностей капиталистического общества, - вещал он, наверное, никогда не будет понято моим поколением. Допустим, какая-то фирма гонит из картофеля водку. Чтобы продать эту водку, фирма наобум выбирает гражданина (случилось так, что в данном случае вас, гражданочка) и бесплатно отправляет в путешествие в Москву. Вы сами, при всем желании и даже крепчайшей в мире печени, никогда не сможете выпить столько водки, сколько нужно, чтобы покрыть расходы винодела по устройству этого предприятия. По сути дела, - он рассмеялся и указал на бокал в руке девушки, - вы и вовсе водку не пьете, а пьете белое вино.

- Да, - согласилась девушка, - я знаю, это может показаться глупым, но...

- Ничуть, ничуть. - Михаил подтрунивал над ней так прямодушно и дружелюбно, что девушка не могла обижаться на него. - Разделить общество любительницы белого вина весьма приятно, - заверил он ее. - А кроме того, в этой комнате нет ни одного человека, который продержится на ногах дольше вас, это несомненно. Однако вернемся к обсуждаемому вопросу. Производитель водки не может надеяться, что вы вернете ему потраченные деньги. Возможно, он считает, что другие граждане узнают о проявленной им по отношению к вам щедрости, воспылают к нему теплыми чувствами и станут покупать его товар в количествах, достаточных и более чем достаточных, для покрытия его расходов? И это - в дополнение к той водке, которую они купили бы и так.

- Понятия не имею, - честно призналась Сьюзан. - Что бы они там себе ни думали, я чудесно провожу время. Россия так прекрасна.

- Вы полагаете? - улыбаясь ее воодушевлению, спросил он.

- Музеи, картины, иконы! - воскликнула девушка. - А как красива река. Надеюсь, компания "Семенов" сторицей окупит свои расходы.

- Уже окупила, - произнес слева от нее голос с американским выговором. Девушка и Михаил повернулись и увидели бородача лет сорока с чем-то, облаченного в мятую спортивную куртку и белую сорочку. На шее - бордовый галстук-бабочка, а над ним - виноватая улыбка человека, без приглашения влезшего в разговор. - Простите меня, - добавил бородач, - я случайно услышал. Зная, что вы... ведь вы - Сьюзан Кэрриган, так?

- Совершенно верно.

- Джек Филдинг, - представился он. - Сотрудник нашего посольства. Мы выправляли кое-какие ваши бумаги. Так вот, я полагаю, что принцип тут следующий. Правда, я не экономист. - Он повернулся к Михаилу. - В отличие от вас, не так ли?

- Да, я занимаюсь экономикой, - ответил Михаил и представился еще раз, назвав какую-то немыслимо длинную фамилию. Мужчины обменялись рукопожатием, и Михаил продолжал: - Вы понимаете, как складывалась ценность подарка, сделанною мисс Кэрриган?