Людишки

- Вы уже завладели ею, - сказал я, покосившись на жалкую больную злодейку. - Но пока не можете забрать ее с собой.

- Она нужна мне сейчас, и я заберу ее без промедления.

Конечно, я мог бы начать сызнова; опять собрать команду, члены которой говорили бы на одном языке (на сей раз, возможно, по-французски), перенести основное место действия из Нью-Йорка в Лион, но я решил этого не делать: нельзя позволить этому созданию и его повелителю обставить нас даже на самом промежуточном финише. Поэтому я воспротивился. Подавшись к исчадию ада, я проник взглядом сквозь черные очки в багровые глубины его одолженных у кого-то глаз и вопросил:

- Неужели ты и впрямь намерен состязаться в чудотворстве здесь, на борту "боинга-747"? Неужели хочешь, чтобы эти люди ломали голову, силясь постичь смысл десятка необъяснимых событий, которые вот-вот произойдут здесь?

- Я хочу только получить эту женщину.

Он пытался упираться. Перечить мне. Мне!

- Эта женщина - часть замысла.

- Вот почему она мне нужна.

- И вот почему ты ее не получишь.

Он обратил на женщину взор своих горящих, источающих дым глаз и заговорил с нею на человеческом языке:

- Ну-ка вставайте, вы.

- Боже всемогущий, - взмолился я, - дай мне толику своей мощи.

Я получил отклик, и меня чуть-чуть приподняло, ноги мои оказались не более чем в дюйме от коврика. Внимание существа опять переключилось на меня, в глазах его мелькнула тревога, тотчас сменившаяся выражением понимания. Существо подняло руку...

И я остановил время.

Все вокруг замерло. Материя Вселенной застыла, обратившись в бесчувственный, неподвижный камень. Ток перестал идти по проводам, остановились все процессы разложения и распада материи. Все было обездвижено, и ничто не шевелилось. Во всем этом громадном безмолвном пространстве, плоском и мертвом, лишенном даже эха, только демон и я продолжали двигаться, мыслить, действовать и бороться в неподвижном самолете, подвешенном в неподвижном воздухе над неподвижной землей.

Простертая длань указала на меня, и мой организм тотчас наполнился микробами проказы, зрачки покрылись катарактами, а горло - саднящими язвами. Изо рта посыпались жабы. Органы чувств расстроились, в мыслях наступил разброд, я ощутил всю боль и все страдания мира; демон наслал их на меня, он взял меня "за грудки" и принялся ломать, изничтожая мою силу, вынуждая отказаться от моих намерений и уйти в глухую защиту: он хотел во что бы то ни стало довести свое дело до конца.

Я вступил в борьбу. Я отразил все удары. Я убивал, жег, очищался от скверны с той же быстротой и ловкостью, с какой эта тварь норовила измарать меня. Наконец я понял, что натиск выдохся, и полностью очистился. Я взглянул на демона. На сей раз - своими НАСТОЯЩИМИ глазами.

И его присвоенная телесная оболочка тотчас превратилась в уголья. В горстку пепла. А пепел - в молекулы, которые рассеялись в воздухе. Наконец не остались ничего, только маленькая, жужжащая, злобная муха - эдакая черная крапинка, пятнышко, комочек грязи, который метался туда-сюда перед моим лицом и негодующе верещал. Я хотел уничтожить и это потустороннее явление, но оно бросилось наутек в отсек второго класса, а я почувствовал, что данная мне мощь уже почти исчерпана. Надо было вернуть все на круги своя.

Я вновь воссоздал телесную оболочку, которой пользовался демон (или, во всяком случае, сделал нечто весьма похожее), и вселился в нее. Свое использованное тело я осторожно опустил в кресло и дал ему указания, что делать, чтобы продержаться до моего возвращения.

После чего опять запустил вселенские часы.

Женщина смотрела на мое прежнее "я", словно искала поддержки и помощи. Она смущенно хлопала глазами, поскольку, несомненно, заметила, что тело мое приподнялось, утратило четкость очертаний, а потом вдруг вернулось на свое место. Но, разумеется, сочла это обманом зрения, следствием охватившего ее ужаса или проявлением терзавшего ее недуга. А потом она отвела глаза от моего прежнего "я" и взглянула на новое, боясь исполнить мой приказ и страшась ослушаться меня.

- Не волнуйтесь, - сказал я ей. Мой нынешний голос звучал более гортанно, а телесная оболочка была не так удобна, как предыдущая. Я почти с завистью взглянул на покинутое мной более просторное тело и велел ему: Садись.

Тело село. Лицо хранило суровое выражение, в движениях сквозила едва заметная нечеткость, эдакая легкая неуклюжесть.

- Ждите здесь, оба, - распорядился я, угрожающе взмахнув автоматом. - Я скоро приду, тогда и решим, кого вы должны слушаться.

Я повернулся и зашагал в носовой отсек, чтобы разобраться с остальными угонщиками, своими "соучастниками". Они - люди, и расправиться с ними не составит труда.

13

Пэми смотрела вслед террористу, пока он не скрылся за переборкой. Что же случилось? Зрение девушки на миг утратило остроту, желудок и кишечник поменялись местами и отделились друг от друга. Во рту было сухо, как в пустыне, где она росла, руки и ноги тряслись, и Пэми не могла унять дрожь.