Людмила

Тетерина я увидел немного раньше, когда он появился в дверях за спиной охранника, но что было у него в руке, я тогда не понял, все же надеялся, что что-то достаточно тяжелое. Оказалось, что это сложенный деревянный треножник.

— Посмотрите, цела ли у него голова, — попросил я Тетерина. — Штука тяжелая.

Художник нагнулся. Когда он появился из-за стола, в руке у него был наган. Тетерин повертел его в руке, положил рядом с приемником, который теперь молчал: наверное, охранник падая выдернул штепсель.

— Сколько следов, — сказал я.

— Вам не нужен? — спросил художник, ткнув рукой в револьвер.

— Теперь нет, — сказал я. — Вообще, здесь скоро будет много вооруженных людей... Если застанут здесь, будут допрашивать.. Вообще, лишние хлопоты. Так что лучше вам здесь не задерживаться дольше. Я вижу, одежда на вас своя, вот только как вам быть с вашими... Ну, там у вас холсты, мольберты — всё, чем вас снабдил этот любитель дарового искусства. Вот с этим как?

— Ну-у, — он подумал. — Позвонить можно? — он показал на докторский телефон.

Я вышел, посмотрел в сторону прихожей. Там никого не было. Ошалевший охранник, крепко задев меня плечом, влепился в стенку. Кажется, он меня не заметил. Задевая плечами за стены, «Горилла» побрел в сторону выхода. Добравшись до прихожей, он уже не стал заботиться о чьих-то ключах. Ни о чем не стал. Засов был открыт. Он толкнул дверь и с грохотом вывалился в темноту. Я прислонился к стене и стал ждать.

Я стоял. Подумал, что они, в общем-то, и без меня заберут истории болезней. Надо было дать художникам время сделать свои дела. Там, за моей спиной, в кабинете, раздались какие-то голоса, шум: наверное, Тетерин с какими-то помощниками отправился за своими работами на третий этаж. Остальные палаты, наверное, были заперты, и, может быть, в них были настоящие сумасшедшие. С этим кто-нибудь разберется.

Со стороны лестницы донесся какой-то неясный шум, — там, как это всегда бывает, потащили какие-то предметы, еще какой-то грохот — кто-то что-то уронил — обычная суета. В конце концов появился следователь со своей группой — кое-кого из них я за это время успел узнать.

— Ну что, — сказал следователь, — долго ты нас этот раз. Я надеюсь, что, теперь ты наконец, что-нибудь расскажешь?

— Что-нибудь расскажу.

— До конца? — спросил он.

— Самый конец.

Сержант накинул мне на плечи шинель. Мы спустились по узкой, узорчатой лестнице на первый этаж. Взятым наверху ключом следователь открыл дверь, и мы вышли в ночь на концентрические ступени апсиды.

Ленинград, улица Людмилы. Выпал снег.