Читаем Людмила Целиковская. Долгий свет звезды полностью

Кинемо

…Раздался звонок, и толпа на места повалила,Смеются, гогочут, рассыпавшись шумным потоком.Контроля агент, за билетами важно следящий,Внимательным оком ошибку сейчас же заметит:«С билетом четвертого места на первое лезть не годится!»И, строгостью этой испуган, уходит к экрануСубъект, захотевший надуть контролера.Толпа успокоилась. Ждут с нетерпеньем сигнала,Замолкли оркестра последние звуки из зала.Монтер с важным видом на кнопку звонка нажимаетИ лампочки гасит со злобно-скучающей миной.Прошла пианистка ускоренным шагом и быстроЛисты перевертывать стала и ноты разыскивать пьесы.Усталой рукою аккорды взяла – поджидает.Из будки окошка прорвался широкий и яркийЛуч света и лег на экране туманном.«Повыше, повыше!» – кричат на местах близ экрана.С презреньем относятся к ним сидящие сзади и в ложах.Монтер суетливо, в окошко взглянув,поправил ошибку мальчишкиИ, дав по пути подзатыльник, занялся своим аппаратом.Толпа, затаивши дыханье, заглавье картины читает.«Влюбленный до гроба» – отчаянно-сильная драма.Мелькают фигуры, картина картину сменяет —Целуются, плачут, страдают, ревнуют, уходят…Толпа реагирует живо на все их движенья.К соседке своей реалист наклоняется близко,Влюбленно жмет руку и шепчет так страстно:«Ах, милая Соня, я так целовать вас хотел бы!»Смущенная Соня от счастья глаза закрывает.Извлечь из пьянино старается страсть пианистка.И слюнки глотает, сидя одиноко, безусый подросток.Но вот изменила коварная мужу с влюбленным,И муж умирает, бедняга, в чахотке, покинутый всеми.Толпа затаила дыханье, кто-то украдкою всхлипнул,И грустным аккордом кончает играть пианистка.В антракт реалист прижимается к Соне любовноИ ей говорит неуверенно-пылко о чувствах.Безусый подросток одну за другой папиросы сжигает…Но вот проясняются лица. Забыл реалистик о чувствах,Готовит улыбку, и Соня уж тоже смеется.Стоит в заголовке: «Как Макс полюбил и что вышло».Толпа приготовилась, даже монтер улыбнулся.Матчиша аккорды берет пианистка устало.И вот полетели в угоду толпе, захотевшей смеяться,Предметы и вещи, и люди с горы на гору,Препятствий не зная, ломают, влезают по трубам.Для них разрушаются стены и падает мост через реку.Гогочет толпа, за любимцем своим наблюдая.И руки свои потирает довольный владелец театра —Хорошие сборы ему доставляет Макс Линдер.
Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное