Людмила Зыкина. На перекрестке наших встреч

– И правильно. Зачем не то покупать?

– Хорошо, что-нибудь придумаю.

Однажды при встрече Моисеев протянул Зыкиной письмо выпускника университета из Бруклина, полученное им во время гастролей в США: «За два билета на концерт я готов по вашему выбору: отдать мою коллекцию марок, которую я собирал пятнадцать лет, пройти на руках от Бруклина до «Метрополитен-опера» и лизнуть раскаленный утюг». «И что же вы выбрали, Игорь Александрович?» – спросила Зыкина. «Ничего», – отвечал он. «Возможно, стоящая коллекция была…» – продолжала Зыкина. «Но я же не меняла и не могу лишить человека 15-летнего увлечения, чего бы его марки ни стоили».

Вскоре Зыкина написала адрес юбиляру, показала черновик (она всегда просила меня, если писала нечто важное).

– Посмотри, может что-то не так написала.

Я тут же прочел написанное.

– Годится. Но этого мало. Надо добавить еще что-нибудь замечательное, только ему, Моисееву, присущее. Это все же фигура, а не танцовщик какой-то из кордебалета, отмечающий день рождения или круглую дату.

Адрес получился удачный. Зыкина довольно быстро сочинила и выучила наизусть отличную, как мне показалось, здравицу, купила отменный букет цветов и отправилась на торжественное мероприятие.

– Давай, не подведи, – напутствовал жену Гридин.

За сценой концертного зала, в кулисе, впереди Зыкиной, стоял с баяном, коротая время в ожидании выхода, ее давний друг В. Темнов – он выступал с ансамблем «Березка», в котором проработал много лет. Подошел к Зыкиной, спросил: «Ты почему одна?». Она ответила, что ее номер не требует инструментального сопровождения, но потом вдруг говорит: «Увидела тебя с баяном и меня осенила одна идея. Когда меня помреж пригласит на выход, ты стой с баяном в кулисе. Я буду импровизировать здравицу Моисееву, а когда закончу низким поклоном, ты, подойдя к ближнему микрофону, мощно, широко, что называется «с заходцем», играешь два такта вступления, а я пойду по короткому кругу с «цыганочкой». И пошла. И зал содрогался от аплодисментов. «На «бис» я не вышла, потому что боялась, что так, как в первый раз, больше не получится», – говорила она на другой день.

– Зыкиной надо дать орден или медаль «За отвагу», – сказал после торжеств Моисеев.

– За что, Игорь Александрович? – спросил я.

– Выйти в 50 лет на сцену с «цыганочкой», да еще с такой упитанной, далеко не балетной фигурой, – на это нужна отвага. Лихо у нее вышло. И динамика есть, и темперамент.

С Моисеевым Зыкина была знакома давно. Нельзя сказать, что она уж очень дружила с ним, но следила за всеми его успехами, новинками, иногда наведывалась на репетиции. Еще молодой спросила:

– Откуда у вас, Игорь Александрович, такие красивые танцы и пляски?

– Ты спляши, я и у тебя найду, – ответил хореограф.

Они оба – и Моисеев, и Зыкина – сходились во мнении, что у народной песни и народного танца много общих черт. «Это брат и сестра, – говорил Моисеев, – и Зыкина может, взяв за источник национальный фольклор, создать такой портрет песни, что он будет востребован всюду». «Моисеев не ошибается, – говорила Зыкина, – многовековой фольклор может послужить неиссякаемым источником для создания песни, потому что в нем есть все краски – от звучных аккордов до едва уловимых полутонов».

Зыкина часто прислушивалась к тому, что считал Моисеев важным или нужным. Создавая ансамбль «Россия», она в первую очередь поделилась планами с ним. «Хомут на шею повесишь большой и тяжелый, – говорил он ей. – Одно дело петь с двумя баянистами, зная свои песни, которых немного и все популярны, совсем другое – коллектив артистов. У каждого свой характер, взгляды, привязанности, отношение к жизни, уровень знаний, подготовки. Нужно подобрать одаренных людей, а не дилетантов, которые, как говорил Гейне, получают удовольствие от того, что делают что-то хуже, чем это делают профессионалы. Еще учти два момента: отбор репертуара и организация гастролей, да и не только их, а всей деятельности коллектива. Если сердце просит – валяй… Но делай так, чтобы потом не раскаивалась». Годы спустя Моисеев напомнил Зыкиной о своем совете в ложе Большого театра, где они оказались рядом на вечере памяти И.С. Козловского.

– Как, Зыкина, не жалеешь, что взяла ансамбль в свои руки? – спросил Моисеев.

– Нисколько, – отвечала певица.