Людочка. История одного чуда

Семья оставалась на учёте в СОП, Алексей Петрович продолжал пить, не работать и вести асоциальный образ жизни, проживая с семьей на одной территории. Чтобы закончить это состояние Людмила Анатольевна подала иск на лишение родительских прав.

12 августа 2021 года в суде Железнодорожного района г. Витебска состоялось слушание дела о лишении родительских прав Алексея в отношении своих несовершеннолетних детей Алины и Матвея. В судебном заседании он пояснил, что с иском о лишении его родительских прав не согласен. Действительно, длительный период времени он не работает, материальной помощи на содержание детей не оказывает, состоит на учете у нарколога по поводу алкогольной зависимости. Суд к доводам ответчика не прислушался и вынес решение о лишении Алексея родительских прав.

По состоянию на 20 ноября 2022 года из справки Отдела принудительного исполнения Железнодорожного района г. Витебска об удержании алиментов и их размере, задолженность Алексея Петровича составляет 15 869,16 белорусского рубля. По курсу Национального банка Республики Беларусь в долларовом эквиваленте эта задолженность составляет 5 671 доллар _ США.

20 ноября 2022 года Витебский горисполком пригласил Людмилу Анатольевну по вопросу строительства квартиры с государственной поддержкой в соответствии с Указами Президента Республики Беларусь от 06.01.2012 № 13 и от 04.07.2017 № 240 в жилых домах со стоимостью одного квадратного метра без отделки от 1 512 до 1 866 белорусских рублей за квадратный метр. При расчете в банке кредита с учётом льготы получалось, что в месяц Людмила Анатольевна должна была бы выплачивать около 800 белорусских рублей. Это на пятьдесят рублей больше, чем ее среднемесячная зарплата.

В марте 2023 года родители Людмилы Анатольевны полностью погасили кредит за дом.

В апреле 2023 года дом затопило весенним паводком до уровня пола.

Часть 2 Надежда

Теперь вы кратко знаете всю историю.

Алексей Петрович не является вселенским злом в этой истории. Он просто жертва и одновременно инструмент мучений. Вся семья находится в созависимости и страданиях, не видя выхода и хоть какого-то просвета.

Люда с детьми и бывшим мужем живет в полуразвалившемся доме много лет. Сейчас дом в таком состоянии, что _ вряд ли сможет удерживать тепло следующей зимой. Алексей Петрович продолжает пить, не работать и проживать на одной с семьей территории. На протяжении 10 лет с ним проводят беседы психологи и работники правоохранительных органов. У него была неоднократная возможность поехать в реабилитационный центр.

Дети находятся в тяжелом моральном положении и болеют хроническими заболеваниями, связанными с жизнью в этом доме. Весной 2023 года талые воды подтопили фундамент, и под полом целый месяц стояла вода, подходя почти под самые половицы, её младший сын вычерпывал ведрами и выносил на огород. Проводка в доме по-прежнему перегревается, печка не греет, хотя ее перекладывали не один раз, стены дырявые, крыша нуждается в полном перекрытии. Хотя, если говорить про «нуждается», то этот дом нуждается не в ремонте, а в сносе.

Вы скажете: как так? Пусть старается, пусть найдет дополнительную работу. Пусть возьмет кредит. Пусть помогут родители.

Она и старается, у нее еще три подработки, кроме основной работы. И родители помогают, выплатив остатки кредита за этот дом, пробурив скважину и поставив новые окна в гнилые стены.

Вы скажете: а как же церковь?

У нас хорошая церковь, мы дружные и помогаем друг другу чем можем. Но у нас нет ресурса, чтобы решить этот жилищный вопрос. У нас у самих нет здания. Силами церкви была частично перекрыта крыша, переложена печка и проводка вложена в короба.

Но ничто из этого не помогает. Латание гнилого дома только усугубляет его положение.

Я смотрела на это очень много лет, видела слезы Люды и понимала, что тоже ничем не могу помочь.

Но в последний раз, там, на служении, когда я услышала про мысли о самоубийстве и ощутила смрадное дыхание безысходности прямо себе в лицо, передумала.

Я могу помочь.

Я могу попросить помощи вместо нее. У каждого, кто услышит. У каждого, кто прочитает эти строки.

Поэтому я забрала у Люды все документы, которые отражали ее жизнь, составила их в хронологическом порядке и описала последовательное развертывание событий, используя только сухой и ничего не выражающий язык делопроизводства.

Потом добавила туда кусочки поясняющих вставок.

Потом отвела Люду в банк и открыла два счета на ее имя. Один из них в российских рублях. Второй — в евро. Эти счета не относятся к благотворительным, т. к. мы просим деньги не на лечение, а на жилье. Поэтому нужно будет заплатить налог государству — 13 %.

Люда добрая, доверчивая и беззащитная. Она смеялась и плакала на каждом шагу моих действий и послушно шла следом, как маленький ребенок идет послушно следом за папой. Не знаю, получится ли у меня ей помочь, но повеселить получилось точно. Пока мы были в банке и банковский работник объясняла ей нюансы открытия счетов, она каждую минуту наивно округляла глаза и боялась рассмеяться от фантастичности происходящего.