Людоед

«Взялся душить бабенку — доводи дело до конца», — вспомнилось наставление маэстро Салазара, и я досадливо поморщился. Не выход! Это не выход!

— Ладно, — сказал я тогда самому себе. — Ладно…

Скоро нас не хватятся, да и Лукас еще какое-то время пробудет без сознания. Есть возможность все хорошенько обдумать и принять взвешенное решение.

— Зачем ты преследуешь меня? — обратился я к ведьме.

Марта недолго помолчала, потом облизнула губы и едва слышно произнесла:

— Дуб умер, и лес отверг меня, перестал делиться силой! Талант больше не повинуется мне!

— И что с того?

— Мне нужен учитель! Ты должен научить меня! Научить настоящему колдовству!

— Должен? — оскалился я. — Я должен? Ты ткнула меня ножом в спину!

Девчонка беззвучно заплакала.

Ангелы небесные! Только не это!

— Хорошо, — недобро улыбнулся я. — Хорошо! Вот тебе первый урок: избавься от кандалов!

Герхардианцы проявили вопиющую небрежность, они лишь приковали ведьму к стене, но не оплели должным образом пальцы, дабы помешать пленнице дотянуться до эфирных потоков. То ли все знающие братья отправились на задержание чернокнижника, то ли никто не опознал в Марте истинную колдунью.

Девчонка вмиг прекратила глотать слезы и с нескрываемой горечью произнесла:

— Железо лишило меня последних остатков сил!

— Забудь этот бред о прежних! — отмахнулся я.

— Посмотри на мои руки! — попросила Марта.

Я приблизился, посветил факелом и поморщился. Там, где кандалы охватывали худенькие запястья, кожа покраснела и воспалилась, покрылась крупными волдырями.

— Железо не дает дотянуться до силы. И мы не в лесу, а посреди города. Я не смогу!

— Тогда ты умрешь. Умрешь здесь и сейчас.

— Забери меня! — взмолилась девчонка. — Я знаю, ты можешь! В Ольсе ты говорил об этом, я слышала! Ты из Вселенской комиссии, вам должны отдать любого школяра! Я смогу притвориться, только помоги мне!

У дальней стены стоял колченогий табурет, я отошел и опустился на него.

В изворотливости Марте было не отказать, она все рассчитала верно. Мне придется вытащить девчонку отсюда, прежде чем пытки развяжут ей язык. Показания ведьмы меня погубят, и погубят отнюдь не только карьеру, но и саму жизнь.

— Не все так просто, — сказал я, заложив ногу на ногу. — В лучшем случае тебя выдадут завтра утром, за ночь здешний брат-дознаватель вытянет из тебя абсолютно все.

— Я ничего ему не скажу!

— О, ты выложишь все, что знаешь! Не сомневайся даже!

— Ты убьешь меня? — догадалась ведьма.

— Избавься от оков, и мне не придется этого делать.

— Так помоги! — прошептала девчонка. — Помоги мне!

Я вздохнул.

— Тебе придется снять кандалы самой. На железе должен остаться отпечаток твоих чар, не моих. И потом, посуди сама, к чему мне бесталанный ученик?

— Я не могу! — выкрикнула Марта. — Не могу, пойми! Железо отсекает от меня силу!

— Да забудь ты об этой драной силе! — не выдержав, закричал я в ответ. — Забудь о лесе! Вспомни, чему я тебя учил! Раскройся миру! Эфир пронизывает все сущее, он окружает тебя даже здесь! Просто прикоснись к нему!

— Я не могу!

— Ты должна!

Ведьма до крови закусила губу и зажмурилась, но тут же обмякла и покачала головой.

— Нет, не могу.

— Попытайся! Ты способна прикасаться к эфиру, и никакие кандалы тебе в этом не помешают! Забудь бабкины сказки о прежних и о холодном железе! Ты истинная! — выкрикнул я, распаляясь все больше. — Давай же! Твоя жизнь — в твоих руках! Времени остается все меньше! Не справишься — умрешь! Я лично воткну кинжал тебе в сердце! И рука не дрогнет. Так что хватит рыдать и займись делом!

Марта глубоко и часто задышала, ее тонкие пальцы принялись судорожно сжиматься и разжиматься, как если бы ведьма пыталась ухватить нечто невидимое и неосязаемое. Она больше не плакала и не молила о спасении. И пусть поначалу ничего не происходило, вскоре девичьи руки сдвинулись, словно уловили некое сопротивление, наткнулись на силовой поток. Цепи натянулись, железные кандалы врезались в кожу, обожгли и заставили Марту разжать пальцы.

— Продолжай! — потребовал я, вскакивая с табурета. — Давай же! Давай!

Ведьма скрипнула зубами, собралась с решимостью и запустила пальцы в эфир. Я уловил пробежавшую по незримой стихии дрожь, кинул факел на пол и, выставив перед собой руки, сделал несколько жестов.

— Повторяй плетение! Повторяй за мной! Синхронно!

Марта принялась неловко перебирать пальцами, и захваченный ими эфир потек, начал скручиваться в охватившие запястья силовые петли, опутывать кандалы и вгрызаться в тронутый ржавчиной металл. Финальный рывок разорвал оковы, железные обломки со звоном разлетелись по камере, а девчонка без сил опустилась на пол, спрятала лицо в ладонях и заплакала.

— Соберись! — потребовал я, — Коснись пацана силой! Ты должна оставить на нем отпечаток своей воли.

Марта склонилась над послушником, и до меня донесся легкий всплеск силы.