Людоед, который объелся (сборник)

— Да. В основном, только тешишь себя иллюзией, что выпутаешься, но рассудок говорит другое. За причиненное зло всегда приходится расплачиваться.

Я решил воспользоваться ситуацией.

— Вам представляется случай сделать доброе дело. Развяжите меня.

— Да вы просто ребенок. Неужели вы всерьез думаете, что, начав опасную игру, мы бросим ее на полдороге. Для нас возврата уже нет. И для вас тоже.

— Как вы все усложняете!

— Усложняем? -- переспросила она и пожала плечами.

— Конечно.

— Не будьте смешным. У нас нет выбора. Или все — или ничего. Нельзя быть в какой-то степени мертвым или в какой-то степени живым. Не так ли?

— И, значит, вы хотите отделаться от меня, потому что терять вам все равно нечего?

— Наверное. Пока вы живы, в вас таится угроза, пусть даже потенциальная. И тем не менее я не верю в успех.

— Но... но почему же тогда вы все это сделали... Я имею в виду вашего супруга?

— За пять месяцев много воды утекло. Во всяком случае, для меня. Слишком много было времени для размышлений.

Она пожала плечами и погасила сигарету.

— Значит, вы пришли к выводу, что рано или поздно полиция вас схватит.

— Да, наверное.

— Тогда я не понимаю, зачем же вы продолжаете эту игру?

— Неужели? — Она встала и посмотрела на меня.— А мне кажется, что я вам все объяснила. Кроме того, существует еще одно обстоятельство: я бы не пережила вашу надо мной победу. Один раз я вас недооценила. И вы подняли меня на смех. Такое не забывается.

Я хотел ответить, но она снова заткнула мне рот платком, завязала и ушла. Через несколько секунд вернулась.

— Я забыла вас спросить. Может, вы хотите есть?

Я не шевельнулся, даже не посмотрел на нее.

Она вышла. А я снова и снова перебирал различные варианты, пытаясь найти выход. От нее мне милости не дождаться. Она продолжала спокойно играть свою роль, хотя уверена в том, что ей не избежать возмездия. Мне это было непонятно.

Телланд тоже не был мягкотелым, но все же у него эмоций побольше, чем у нее. К тому же он чертовски ей предан и чертовски ревнив. Может быть, есть смысл разжечь в нем ревность? Но к чему это приведет? Ведь у него ружье все время под рукой. В припадке ревности он просто-напросто пристрелит меня, и все на этом кончится.

Он появился с наступлением темноты. На этот раз у него в руке был пистолет. Он не выпускал его из рук, пока Джулия развязывала мне ноги и снимала наручники.

Я прошел в ванную комнату. Телланд последовал за мной. Да, он действительно не спускал с меня глаз. Не было ни малейшей возможности что-либо предпринять.

Вскоре я снова очутился на кровати.

Он остался около меня.

— Вами никто не интересовался,— сообщил он.

У меня по-прежнему во рту торчал кляп, и я при всем желании не мог ничего ответить.

— Хочу поехать к вашему домику на берегу озера. Посмотреть, не там ли ваш сообщник. Молите Бога, чтобы он оказался там.

Они вышли. Какое-то время я слышал их голоса. Я взглянул на часы, но они, разумеется, остановились. Голоса, доносившиеся из гостиной, стали громче. Время от времени я слышал смех и звуки музыки. Джулия, видимо, принимала гостей.

Завтра в местной газете, наверное, появится приблизительно такое объявление:

«Вчера вечером миссис Кеннон принимала близких друзей в своем очаровательном доме на Шервуд-Драйв».

Ее невероятное, хладнокровие снова заставило меня замереть от страха.

Вечеринка продолжалась несколько часов, и, когда шум наконец стих, было, вероятно, уже за полночь. Интересно, был ли на вечере Телланд? Я утвердительно ответил на этот вопрос, когда увидел его перед собой,— лицо его немного покраснело, он наверняка успел выпить. Он пришел ко мне приблизительно через час после того, как разъехались гости, но так оно и должно быть — ведь ему нужно уехать вместе с гостями, а потом вернуться через черный ход.

Они по-прежнему действовали очень осмотрительно и не допускали никаких ошибок.

На Джулии было вечернее платье, на Телланде --черный костюм. Джулия осталась стоять в дверях.

— Ваш друг, вероятно, забыл про вас,- сказал Телланд.— В домике никого не было.

Я внимательно посмотрел на него. Алкоголь, видимо, еще продолжал действовать, и он "был не прочь поссориться.

Подойдя ко мне, он одним рывком выдернул кляп. Потом повернулся к Джулии.

— Может быть, пришел все-таки час узнать у него, где он спрятал кассету?

— Люди могут услышать, если он начнет кричать.

Он достал из кармана пистолет.

— Если он только попробует, я всажу в его рожу весь заряд.

В течение суток у меня не было во рту ни капли воды. Во рту у меня до того пересохло, что было трудно говорить. Я облизал губы, но легче от этого не стало.

— Что вы на это скажете? — резко спросил он меня.

Я попробовал пошевелить челюстью, и мне показалось, что она у меня сломана.

— Я тебе уже говорил, идиот, что я отослал ее по почте.

— А ты не находишь странным, что твой напарник куда-то исчез?

Мной овладело какое-то безразличие. Если мне придется пролежать на этой кровати еще сутки, я вообще сойду с ума. Лучше уж рискнуть.

— Можете не беспокоиться... Когда он появится, Джулия залезет к нему в постель, как это было со мной. Такие вещи ее совсем не смущают.