Людоед, который объелся (сборник)

Элисон не совсем ясно представляла, что ее ждет, но вид Обри Муна, облаченного в японский халат, полулежащего на своем троне, возле которого в горшочке курился фимиам, Муна, прихлебывающего кокосовое молоко и держащего сигарету, вставленную в длинный агатовый мундштук,— вызвал в ней непреодолимое желание расхохотаться. Однако черные, как бусинки, глаза подействовали на нее отрезвляюще. Элисон вдруг почувствовала, как по спине пробежала легкая дрожь. «Вот оно — зло в его чистом виде»,— подумала она.

— Рад отметить вашу пунктуальность. Вы истинно деловой человек, мисс Барнвелл! — Голос Муна был тонкий, как бы замирающий, однако очень напряженный, как струны фортепиано.

— Я ценю не только ваше время, мистер Мун, но и свое,— произнесла Элисон нежным голосом.

— Вы свободны, Сэнди,— повернулся Мун к своей секретарше.— На два часа.

— Может быть, что-нибудь нужно? — начала Сэнди.

— Ничего,— прервал ее Мун, раздраженно махнув рукой, чтоб она уходила.— Садитесь, пожалуйста, мисс Барнвелл.

— Спасибо.— Элисон села, достала блокнот и золотой карандашик из своей сумочки крокодиловой кожи и с веселой готовностью подняла глаза на Великого Человека.

Мун смотрел на нее изучающим взглядом. И явно остался доволен тем, что увидел.

— Надеюсь, вы пришли сюда, не питая ко мне вражды?

— Вражды? А почему я должна чувствовать к вам вражду, мистер Мун? Мы едва обменялись двумя словами с тех пор, как я здесь.

— Ну, ну, мисс Барнвелл. Те, кто меня не знает, предубеждены против меня — благодаря моим друзьям и врагам. По лицу Сэнди я понял, что она предупредила вас о том, что я позволил себе некоторые замечания по поводу вашей привлекательности и даже размышлял вслух, насколько вы можете быть расположены ко мне. Конечно, это шокировало бедняжку Сэнди, она такая пуританка! И потом, мистер Шамбрен,— я так и слышу, как он предупреждает вас, что я декадент, да еще порочный. Но святые, как правило, весьма скучны, не правда ли?

— Никогда не была знакома ни с одним из них,— парировала Элисон.

Мун внимательно всматривался в лицо девушки. Казалось, он пытается разгадать ее, прочитать ее мысли.

— Моя философия жизни, мисс Барнвелл, несколько шокирует святош и конформистов. Меня окрестили садистом за то, что я говорю правду о слабых и нерешительных людях, которые правят нашим миром. Но видите ли, большинство из нас воспитаны на мифе, по которому Бог — это любовь. Но Бог допускает войны. Он допускает жестокость. Эксплуатацию слабых, гибель беспомощных. Он насылает засухи, ураганы, наводнения, порчу. Тысячу лет человек лгал и в то же время, осеняя себя крестом, говорил: «Пусть Бог поразит меня на месте, если я лгу». И ни разу Бог не покарал кого-либо за слова лжи. Ненависть — вот ключ к постижению Бога, и человека тоже! Большинство людей маскируют свою ненависть фальшивым благородством. Хотите знать правду об Обри Муне? Он никогда не прикидывался благородным, не пытался скрыть ненависть и враждебность, лежащие в основе его натуры. Так что Обри Мун в большей степени честный человек, чем любой другой из ваших знакомых, мисс Барнвелл!..

Элисон посмотрела ему прямо в лицо.

— Значит, люди ненавидят вас за то, что вы не прикрываетесь благородством, которого у вас нет?

— Как прикрываются они, мисс Барнвелл...

— И чтобы наказать их, вы разыгрываете из себя Бога — ваш вариант Бога — и посылаете на них разрушительные ураганы, наводнения, засухи?

Черные глазки полоснули холодом.

— Не слышу ли я нотки дерзости, мисс Барнвелл?

— Я не из дерзких, мистер Мун,— улыбнулась она.— Разве что на работе. А моя работа — организация рекламы, общественного мнения. Может, перейдем к делу?

— Вы для меня в некотором роде сюрприз, мисс Барнвелл! В вас есть нечто большее, чем хорошенькое личико и красивая фигура. Мне придется об этом подумать. А теперь, как вы предлагаете, перейдем к делу — обсудим, как мы подадим публике мой день рождения...

Элисон сидела не шевелясь, держа наготове карандаш и блокнот, и молилась о том, чтобы кровь не прилила к ее щекам и не выдала бы гнев и отвращение, которые она испытывала к этому шуту.

Минут за двадцать до начала беседы Элисон с Обри Муном одна из телефонисток на коммутаторе третьего этажа приняла красный сигнал из номера 609.

Тихий, без всякого выражения женский голос спросил:

— Не могли бы вы прислать в номер телефонную книгу?

— Какую именно, мисс? В сетке под столиком возле вашей кровати четыре телефонных книги по Нью-Йорку.

— О!..— Пауза.— Тогда будьте добры, пришлите мне бостонскую телефонную книгу.

— Может быть, я найду нужный вам номер, мисс?

— Пожалуйста, пришлите мне книгу.

— Сейчас, мисс.— Телефонистка выключила связь.— Кто в номере 609?

Миссис Вич справилась в картотеке.

— Некая мисс Памела Прим. У нас впервые, насколько я знаю.

— Она просит телефонную книгу по Бостону...

Книга была отправлена с посыльным. Прошло двадцать пять минут, и на щите снова вспыхнул красный сигнал на номере 609. Тот же тихий голос произнес:

— Не могли бы вы прислать мне телефонную книгу по... по Чикаго?