Людоед, который объелся

– Ну что ж, это по крайней мере честно.

– Мир – это джунгли. Вас вышвыривают туда совершенно голым, а лет этак через шестьдесят кладут в ящик. Поэтому каждый должен устраиваться, как может.

Она улыбнулась насмешливо.

– Смотрите-ка, а у вас и мысли появились, правда, в эмбриональном состоянии. Вы что нигилист?

– Сейчас это не модно. В нашу эпоху нет больше нигилистов.

– В самом деле? Вы удивляете меня! Никогда бы не подумала, что вам известно это слово!

– Встретил как-то в одном журнале.

– Правда, это не имеет значения. – Она пожала плечами. Ее пристальный взгляд скользил по мне – начиная с ботинок и кончая адамовым яблоком. – За интеллектуала вам все равно себя не выдать – не того полета птица!

Лицо ее было совершенно непроницаемым.

– Может быть, стаканчик пива? – предложил я. – Со льда?

– С удовольствием. Вы не поможете мне подняться? Эти высокие каблуки – сплошное мучение.

Я протянул ей руку и придержал, пока она не обрела окончательного равновесия.

– Благодарю вас! – сказала она, выпуская мою руку. В ее голосе послышались незнакомые мне нотки.

Она пошла к машине. Я удивленно проводил ее взглядом. Уж не думает ли она, что пиво пьют в машине?

– Мне нужно кое-что взять, – сказала она, увидев, что я наблюдаю за ней. – Конец недели я проведу у друзей в Далласе, вот и захватила самое необходимое…

– В такое время вы там просто изжаритесь на солнце.

– Да, там жарко. Но я ведь ненадолго.

Солнце садилось. Оно уже успело скрыться за верхушками деревьев, окаймлявших лужайку, и лучи его, проникавшие сквозь ветви, освещали Джулию Кеннон розоватым светом. Она что-то взяла из коробки, лежавшей на полу машины, но что именно, я не смог увидеть. Теплые лучи заходящего солнца играли в ее черных волосах.

– Вы, кажется, собирались угостить меня пивом?

– Угу!

Мы прошли на веранду.

– Устраивайтесь поудобнее, – сказал я. – Сейчас я переоденусь и притащу пару бутылок.

Я прошел в дом и снял шорты, заменив их фланелевыми брюками. Когда я зашнуровывал ботинки, вошла Джулия. Облокотившись на косяк двери, она стала рассматривать убранство комнаты – кровать, стол, охотничью одежду, висевшую на стене.

– Очень мило, – с интересом сказала она. – Выглядит, правда, немного необычно, но зато сразу чувствуется, что живет здесь мужчина.

Бросив шорты на стул, я подошел к ней. Она даже не шевельнулась. В одной руке у нее дымилась сигарета, другой она держалась за косяк.

Я взглянул на нее.

– Вам предстоит долгий путь. До Далласа ведь не близко.

– Да, конечно, – машинально ответила она, откидывая голову назад. Потом вдруг положила мне руку на плечо.

– Без рубашки… Все, как должно быть…

Я промолчал.

– Мышцы твердые, как камень…

– Правда?

Она задумчиво посмотрела на свою золотую запонку.

Рука соскользнула с моего плеча, сигарета упала на пол. Но она, казалось, не замечала этого.

– Вы уронили сигарету.

– Да, правда…

Она медленно раздавила ее босоножкой и подняла на меня глаза:

– Я уже накурилась. С меня достаточно…

Глава 12

В комнате темно.

Джулия тихонько отодвинулась от меня, потом села на кровати и стала шарить на ночном столике, ища сигареты. Пламя зажигалки на мгновение осветило нагое тело, но ее, казалось, это совсем не смутило. Когда речь шла об удовольствиях, она не останавливалась ни перед чем.

– Да… – протяжно сказала она, все еще тяжело дыша.

Зажигалка замерла перед сигаретой.

– В чем дело? – поинтересовался я.

– Мне надо забыть о том, что привело меня сюда.

– Это будет очень печаль…

Она слегка повернула голову и улыбнулась мне в свете зажигалки. Улыбка была насмешливой, лишенной всякой нежности. Женщины часто так улыбаются, когда их желания полностью удовлетворены.

– А я вам кое-что привезла…

– Шутите?

– Нет, не шучу. – Она наконец прикурила и убрала зажигалку. – Посмотрите на столе в другой комнате.

– Что же там такое?

Я вспомнил, что она вынимала из машины какой-то пакетик.

– Конверт с деньгами.

– С деньгами?

– Ну да. Я не так чувствительна в этом отношении, как вы думаете.

– Сколько там?

– Вот это уже на вас похоже. Вы очень любите деньги!

– Ай, бросьте! Так сколько же там?

– Восемь тысяч.

– Почему такая сумма?

– Первый взнос в счет тех ста тысяч. Вам что, не нравится? Случилось так, что эта сумма оказалась у меня под рукой, а поскольку платить все равно придется…

– Как вы спокойно обо всем этом говорите…

– Спокойно? Возможно… Но я уже примирилась с тем, что мне придется выплатить вам сто тысяч. Только не поймите меня превратно: если бы вы оставили хоть малейшую лазейку, вы не получили бы ни пенса. Но вы слишком хорошо подстраховались. Так зачем бороться без толку.

– А чем вы объясните ваше присутствие в моей постели? Только не думайте, что я этим недоволен! Но все это несколько странно.

– Неужели женщины все еще продолжают вас удивлять? Это в вашем-то возрасте!

– А если учесть, что я не очень догадлив?

– Просто вы меня заинтересовали…

– Удивительно!

– Вы очень оригинальны. У вас есть смелость, воображение. А нравственных устоев не больше, чем у кобры… Я не люблю скучных мужчин.

– В таком случае вы меня здорово полюбите.