Людоеды

— А сам — нам…  — отреагировал Зуб. — Ты не меня обозвал, а всех — практикантропами!.. Эй, Сак! Харе подкатывать под баб! Фиг обломиться — сегодня точно! А вот ночью…  Ух…

Зуб осознал, куда двинет в ночную смену — к бабам, а точнее пойдёт по бабам. Вряд ли они ему откажут в гостеприимстве и не только.

— Я с тобой!..

Сак с удивлением поглядел на сотоварища, не особо вникая в его мысли — не Мих. Зато вот он всё быстро уяснил.

— Не стоит раскатывать губы, — припас он губозакаточную машинку. — Не всё так просто и легко, как кажется на первый поверхностный взгляд…

— Ты это про баб или про бомжей?

— Про всё на свете! — было интересно узнать ему: на каком свете они находятся. Не в аду же, Земля вроде бы несильно изменилась, зато ландшафт — определённо. И без компаса соваться в лесные дебри нынче себе дороже. А и в одиночку бродить. Как минимум парами, а лучше группами, пускай и с девицами, но для создания массовости толпы самое оно.

Тушёнка не переставала доставать.

— Подрубить сук под класукой — и дело с концом! — заявил Зуб.

— С ней или…  — усмехнулся Мих.

— Ну, ты же знаешь меня, как себя…  — ехидно ухмыльнулся напарник.

Сак вроде бы и не при делах, зато при бабах. Баклицкая так та вообще ходила за ним, а вот Ирка…  Ворона только-только выбирала себе защитника, поэтому строила глазки сразу и Зубу, и Михею.

Тем было сейчас не до того — не до неё — их и без Вороны донимала Тушёнка.

— Вот нах…  кукушка! Оставить её тут куковать до утра, так сама свалится…

— Не, Зуб, я думаю: она тут корни пустит…

Издёвки — издёвками, но что-то надо было делать, а непременно предпринять. На ум ничего кроме противоправных действий не приходило — всё-таки сказывался возраст и мальчишеское озорство парней.

Ими было решено перерубить сук под класукой.

— А давай я топор метну?

— Хм, ирокез, блин…  — отказался Мих наотрез. — А тот ещё головорез! Я сам…

— Ведь прав…  сам тогда начал, терь тут и кончай…

— Меня-А-А…  — снова слетела с катушек ёперная дива.

Зуб пригрозил набрать горсть шишек и ими заткнуть, а заодно сбить класуку. Даже камень поднял с земли и вовремя. Чудище при них ощетинилось и нервно зарычало, почуяв приближение какого-то противника. То ли зверя, то ли дикаря, то ли ещё кого. Выяснять почему-то никому не хотелось, даже Зубу с Михом при наличии у них железного оружия.

Оба бросились к дереву, и тот, что был с топором, оказался на обладателе ножа верхом, перерубив с одного удара сук под класукой.

Та как сидела на нём, так и рухнула наземь. При этом при всём не пикнула. Видимо ей отшибло нижнюю половину, а до верхней — не сразу дошло. Подвели нервные окончания или просто не ожидала подобного действия провокационной направленности со стороны студентов.

— Тихо! — приложил Зуб указательный палец к устам. — Т-с-с…

И в довершение ко всем злоключениям зажал класуке рот рукой, та укусила его, и он сунул ей к горлу стальное лезвие «клыка», грозя перехватить гортань, но не дать крикнуть.

Тушёнка не пикнула. С ней приключился иного рода конфуз. Сие изменение парни не сразу приметили, а вот девчонки…

Под ней образовалась сырость, которой она окропила мох. То же самое сейчас делал Сак с девицами, а те с ним. Каждый затыкал рот другому, и только Мих покосился на чудище вместо Зуба, нарушив традицию.

— Ш-ш-ш…  — попросил он зверюгу не выдавать их.

Да где там — та опустилась на передние лапы и приняла боевую стойку. Благо замолчало и больше не рычало.

Практикантропы дышали через раз, стараясь не сопеть, а вот зверь…  поднял уши и отвёл назад. Всем показалось: тот, кто стреножил его, заставив напрячься, обходил их стороной, а вернее заходил с тыла.

Одно Мих точно уяснил: без стрелкового оружия вроде примитивного лука — и не одного — в лес соваться не стоит. А и рогатин настругать подобно заострённым толстым кольям двух и трёхметровой длины. Ими и в лагере случись беда, можно будет оборониться от дикарей. Выставь частокол и хрен попрут на них — дрогнут. Старался гнать прочь от себя дурные мысли. Но те сами лезли в голову и ни к нему одному.

— Ой, мамочки! — не выдержала Баки. — Я боюсь!

Сак не успел опомниться, как и иные парни, а вот Ворона не проворонила момент и двинула подругу кулаком в нос, чтобы та заткнулась. Сама предательски вскрикнула от боли.

— В круг…  — прыгнул Мих к Зубу и те прижались спинами друг к другу.

Не ощущая больше прикосновения лезвия на шее, Тушёнка по-прежнему не думала орать, осталась также подле них, понимая: бежать некуда. И у кого могла искать защиты — у тех, кого всё это время гнобила. Теперь же, похоже, что настала её очередь — пришла расплата за содеянные в прошлом грехи.

Сак вовсе поступил хитрее остальных. Девицы словно половинки тоста приплюснули его с боков, точно сладкую прослойку джема. Липли к нему аки мухи к…  тому самому. Угу…

Ни на что другое этот хитрец не тянул, а кого на себя, как одеяло — Ирку. На Таньку естественно наплевать. Если что — непременно бросит её, как Зуб — Тушёнку тому, кто подбирался к ним, кружа вокруг их стоянки.