Людоеды (Утилизаторы)

Трое совещались. Шеломов торчал в стороне, нечего такому возле нормальных мужиков тереться. Потом его подозвали. Похоже, отдали команду. Тот в ответ принялся бурно жестикулировать. Самый высокий отделился от троицы и отвесил Шеломову пинка. Тот сразу побежал прочь, в дальний конец коридора. Троица, наоборот, направилась в противоположную сторону. Дошли до камер стали дергать за все дверные ручки. Донеслась неразборчивая ругань. Вовец ухмыльнулся. Узнать бы, о чем там крик. Что они думают об исчезновении своего часового? А как объясняют, что туалет заперт изнутри, если на дверях нет ни замка, ни задвижки?

Банда, между тем, не знала, что и подумать. Похоже, Садык забрался в туалет, зачем-то закрылся (как закрылся - вопрос показался несущественным) и вырубился. Пленники воспользовались благоприятным случаем и убежали. Сейчас или бегают по подвалу, или обратно в комнату закрылись. Проблема была в том, что у Митрофазы и Моряка начался отходняк после наркоты, и они страшно хотели пить. Жажда с каждой минутой становилась невыносимее, а комната Бугра и туалет заперты. Оставалось бежать к кранам в разделочной или на кухне. А там опять свет погас.

Митрофаза привычно направился к распределительному шкафу. На ходу помахивал молотком, с которым до этого чинил клетки, звякал в кармане гвоздями, вороша пальцами, отыскивая среди них отвертку. В голове у него все ещё слегка гудело, и правое ухо не слышало ничего. Здорово ему приложили альпинистским кистенем.

- А ты куда? - окликнул его Бугор. - Вали назад.

- Электричество надо наладить, - пробурчал Митрофаза.

- А я сказал - стой! - заорал Бугор - Потом все вместе пойдем. А сейчас тут будь. Где там хренова Машка застряла? Ну-ка, сходи подгони.

Митрофаза уныло поплелся по коридору. Очень хотелось сплюнуть, а во рту было сухо, как в Кара-Кумах после суховея. Он возил липким языком во рту, пытаясь хоть что-то собрать на кончик. Не успел как следует удалиться от банды, как из бокового коридора вывернулся Шеломов. Он был белее мела и весь трясся от ужаса.

- Эй, ты чего? Стой!

Митрофаза замахал руками. Помня неписаные лагерные правила, он не смел дотронуться до "петуха", чтобы самому не "опетушиться". И Шеломов пронесся мимо, хрипло дыша и всхлипывая. Остановился только перед Бугром. Не мог отдышаться, всплескивая по-бабьи руками и, словно рыба, разевал рот. Наконец его прорвало:

- Там... там... двое убитых.

- Кто? - нетерпеливо загундосил Бугор. - Девка с этим?

- Не, - замотал головой Шеломов, - мужики убитые. А этих нет. Одни тапочки приклеенные.

- Какие ещё тапочки? - взревел Бугор. - Кто приклеил? Куда приклеил? Убью тебя сейчас, урода. А ну пошел отсюда!

Шеломова как ветром сдуло. А Бугор вытащил из кармана пистолет, передернул затвор, досылая патрон в ствол. Снова сунул пистолет в боковой карман. Но руку из кармана не вынул. Распорядился:

- Митрофаза, айда электричество ремонтировать. Все пошли.

Троица направилась в сторону распределительного шкафа. В десяти шагах позади мелкими шажками трусил Шеломов.

Вовец стоял за шкафом и прикидывал как действовать. Подпустить поближе, неожиданно выскочить и в упор растрелять одного, второго... Проблема с третьим. Вдруг пистолет у него? Ведь сразу прикончит. Обрез все равно придется перезаряжать после двух выстрелов. За эти двадцать секунд можно из человека дуршлаг сделать. Даже если пистолет у одного из уложенных, запросто могут успеть вытащить у него из кармана и выпустить всю обойму. А если Вовец промажет? А если заряд дроби не свалит врага на месте?

Все эти мысли роились и путались в голове. В общем-то, его начинал одолевать страх. Долгое ожидание схватки неизбежно порождает такой вот мандраж. Вовец сжимал оружие, лихорадочно перебирал в уме варианты боя и не мог выбрать единственно подходящий. Да и что толку в таком нервозном состоянии строить какой-то план? Все равно в последний момент приходит мысль, что план никуда не годен, и он вылетает из головы. Так и случилось.

Жека стояла в кресле, прижавшись спиной к стене, бледная, окаменевшая от страха. Вовец стоял перед ней, прикрывая собой, и прижимал к стене, словно она пыталась высовываться. Он тщательно осмотрел обрез, положил палец на спусковой крючок и прислушался. Топот тяжелых ботинок показался ему уже совсем рядом. Набрав в легкие побольше воздуха, он выскочил из-за шкафа с криком:

- Стоять!

Слух его подвел, так же как и нервы. До врагов оставалось ещё метров десять. Шли они нестройно. Впереди мужик с молотком. В трех шагах за ним ещё один. У него между распахнутыми бортами куртки рисовалась грязная тельняшка. В десятке шагов за ним неторопливо топал рослый малый. Руки он держал в карманах спецовки. Замыкал шествие Шеломов. Его красный сарафан мельтешил уж совсем далеко.