Людоеды в Петербурге. Новые красные против новых русских

Боб снова накинулся на него с кулаками, но, встретив холодный, непредвещающий ничего хорошего взгляд, отступил.

— О деньгах знали три человека: ты, Желудь, Вика и Трансформер. Я не в счет. Не привык сам себя обворовывать. Кто-то из вас обокрал меня.

— Как ты можешь, Боб, — Желудь укоризненно посмотрел на бизнесмена.

Вика заплакала, и только честный негодяй Трансформер молча и независимо стоял перед шефом.

Боб выругался и вышел из кабинета в спальню. Здесь он открыл сейф, вынул из него увесистую пачку долларов, туго перевязанную бечевкой, — тот самый миллион, который предназначался для подкупа Трюкача, и засмеялся мрачным смехом Мефистофеля — повелителя продажных душ.

Боб удобно устроился в кресле с рюмкой коньяку в одной руке и хорошей сигарой — в другой. Это была одна из тех сладостных минут, которые все реже стали выпадать на его долю.

Ему удалось провести всех. Теперь Вика стала, по существу, его рабыней. В любую минуту он мог потребовать от нее возврата миллиона долларов. Такие же претензии он мог предъявить и Трансформеру. И наконец, Желудь, над которым нависал дамоклов меч разоблачения, лишался остатков своего офицерского гонора. А Трюкач? Боб скривился, словно раскусив гнилую сливу. Схватив подвернувшийся под руку фужер, он ударил его об пол. Осколки сверкающим роем разлетелись по ковру и угасли в его пушистом ворсе, а вместе с ними угасла надежда Боба купить спасение от мести каскадера. «Или я уничтожу его, или, как ни прискорбно это сознавать, он уничтожит меня».

Глава 23

РЕИНКАРНАЦИЯ

— Наконец-то ты явился, герой-любовник. Я уже начал беспокоиться. Ты мог бы, по крайней мере, позвонить, неисправимый эгоист! — С трудом сдерживая более крепкие выражения, Стас впустил Трюкача в квартиру.

— Ты осуждаешь меня, дружище, за то, что, похоронив Жанну во второй раз, я провожу время с ее сестрой?

— Когда я думаю об этом, мне хочется дать тебе в морду.

— Ты опять ничего не понимаешь, Стас. Ты веришь в реинкарнацию?

— В переселение душ?

— Да.

— Верить всем этим дурацким брошюркам, студенткам-двоечницам и полуинтеллигентам, вызывающим духов? За кого ты меня принимаешь, Влад?

— Я так и знал, ты ничего не поймешь, дружище.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что душа Жанны переселилась в Лизу?

— Но это действительно так!

— Удобное оправдание для того, чтобы заняться сестрой погибшей.

— Стас, клянусь тебе, Лиза и есть Жанна! — В голосе Трюкача послышался искренний душевный надрыв, заставивший блондина снова засомневаться в его психическом здоровье. — Я даже знаю, когда это произошло. Мы вошли в Политехнический парк, приблизились к тому страшному месту, и душа Жанны спустилась к нам.

— Послушай, Влад, — ожесточенность блондина уступила место состраданию, — ты болен. Приляг, прими снотворное, поспи.

— А ты тем временем снова вызовешь психиатричку? Как ты не понимаешь, Стас, я здоров.

Блондин снял покрывало с кровати, заботливо взбил подушку.

— Ты просто устал, Влад, тебе надо выспаться.

— Хорошо, чертов нигилист. Может быть, ты объяснишь, откуда Лиза знает такое, что никто, кроме нас с Жанной, не мог знать?

— Ты часто бредишь во сне, Влад.

— Пусть так, но ты каскадер, Стас, скажи: может кисейная барышня, рафинированная, изнеженная, вскарабкаться по голой отвесной стене без страховки?

— Что за вздор? Нет, конечно. Это под силу не каждому каскадеру.

— А могла бы Жанна сделать такое, Стас?

— Жанна? Такие девчонки рождаются раз в тысячу лет. Жанна могла бы. Она была лучшим каскадером из нас всех. Так вот, Стас, Лиза сделала это.

— Перестань сочинять, Влад.

— Ты мне все еще не веришь, Стас?

— Я верю в другое — ты готов отомстить за Жанну и, несмотря на свое новое увлечение, пойдешь со мной до конца. Ты везунчик, тебе все дается легко и как бы само собой: ты выигрываешь гонки, выкручиваешься из ситуаций, в которых другой давно сломал бы себе шею, теряешь любимую и тут же находишь ее в другой девушке.

— Вот здесь ты не прав, дружище, я ее потерял.

— Каким образом? Надеюсь, она жива?

— Мне не хочется об этом рассказывать, Стас, она меня бросила.

— Наверное, было за что.

— Было, мой друг. Но если я ее не верну, мне незачем больше жить.

Влад подошел к телефону, набрал номер девушки. Услышав его голос, она бросила трубку.

— Стас, она не хочет со мной разговаривать, — Трюкач понуро отошел от телефона. — Это конец. Впрочем, кажется, у меня есть шанс. Поехали, Стас!

Остановив машину у дома девушки, каскадеры поднялись к ее квартире. Влад нажал кнопку звонка. В дверном глазке мелькнул свет: она разглядывала его. Трюкач позвонил снова — безрезультатно.

— Лх, так? На, держи, — Трюкач снял пиджак и сунул его блондину.

— Что ты собираешься делать?

— Если каскадера не впускают в дверь, он просто обязан войти в окно. В этом наша профессия сходна с профессией журналиста.

Спустившись к машине, Трюкач оценивающе посмотрел на стену. Она была почти голой.

— Не дури, Влад, здесь не за что зацепиться.

Своим предостережением Стас лишь укрепил отчаянную решимость друга.

— Если я переломаю ноги, ей придется занести меня в дом, что будет нс так уж плохо, не правда ли, дружище?