Людоеды в Петербурге. Новые красные против новых русских

— Вика, вы напрасно думаете, что передача денег такое простое дело. Во-первых, вы должны взять у него расписку. При этом проверить, чтобы Трюкач поставил свою подлинную подпись, а не какой-нибудь крючок. Во-вторых, в расписке должно быть сказано, какие обязательства он берет на себя…

— Боб, может быть, он сам пойдет к Трюкачу? Мне надоели его дурацкие советы.

— Отстань от нее, Желудь. Трюкач не спекулянт, торгующий кошачьими консервами. Его слово значит больше, чем любые расписки. О какой сумме может идти речь, Вика?

Глаза всех троих зажглись алчным блеском. Это была жадность Боба, зависть Желудя, кошачья хваткость Вики.

— Я думаю, понадобится миллион долларов, наличными, разумеется.

— Миллион? Вы с ума сошли, Вика, — Желудь отставил в сторону стакан, расплескав коньяк.

— Разве ваши головы стоят дешевле? — цинично улыбнулась Вика. — Не договорившись с Трюкачом, вы определенно потеряете их. Рано или поздно он до вас доберется.

— Я готов застрелить его за половину этой суммы, — Желудь налил коньяк и жадно выпил.

Теперь все зависело от Боба.

Бизнесмен встал, прошелся по кабинету.

— Ты законченный кретин, Желудь. Я уже начинаю жалеть, что связался с тобой. Если мы выиграем выборы, ты будешь главным полицмейстером города. Тебе будут каждый день приносить взятки, многократно превосходящие эту сумму.

— Но и ты, Боб, тоже не останешься внакладе.

— Конечно. А кроме того, я не уверен, что ты сумеешь устранить Трюкача. Он оказался не по зубам даже Трансформеру. Поэтому я принимаю предложение Вики. Трюкач получит эту сумму.

Вика облегченно вздохнула: над ее головой зашелестели пальмы Канарских островов, куда она обязательно повезет любимого Влада на деньги ненавистного Боба.

В свою очередь, в глазах Желудя заблестела желтоватая рябь: сколько золотых цепей, колец, подвесок можно было купить на миллион долларов и закопать в укромном месте. Земля — вот единственный надежный банк. Он не обманет и не обанкротится. А золото всегда золото. Оно не горит и не ржавеет, нс то что вшивые доллары, которые могут сожрать даже проголодавшиеся крысы. Еще неизвестно, что покажут выборы, а миллион долларов — это миллион! И отобрать его у капризной, размалеванной куклы будет нетрудно.

Словно угадав мысли Желудя, Боб нажал кнопку селекторной связи. Появился Трансформер.

— Тебе понадобится охрана, Вика. Наш десантник будет обеспечивать твою безопасность, — Боб строго посмотрел на Трансформера.

Глава 20 ЛЮБОВЬ И СЕКС

«Если выкинуть из головы все мысли, запереть их в далеком уголке мозга и довериться лишь зрительному восприятию, можно убедить себя, что я лежу с Жанной. В самом деле, разве это не ее носик, не ее ложбиночка в самом низу живота, где начинается светлый шелковистый пушок? В конце концов, это та же плоть от тех же родителей, с той же генетикой, с теми же клетками.

— Жанна, — прошептал Влад, ощущая себя артистом, играющим в постельной сцене, где все ненастоящее. — Жанна? — произнес он вслух.

— Ты очень любил ее, Влад? — тихо спросила Лиза.

— Я не хочу причинять тебе боль, — так же тихо ответил Влад.

— Ты ничего не понимаешь, глупый. Мне было бы больнее узнать, что ты использовал се, не любя, обманывал…

— Я очень, очень любил ее. Люблю и сейчас.

— Спасибо, Влад.

— Ты не ревнуешь?

— Нисколько. Ведь она — это я.

— Почему ты это сказала? — изумился Влад.

— Ты веришь в переселение душ, Влад?

— В реинкарнацию?

— Помнишь, мне стало плохо в Политехническом парке?

— Конечно, помню.

— Тогда мне показалось, что высоко в кронах деревьев, там, где живут дриады, я увидела прекрасную девушку, похожую на меня. Она была прозрачная, как облачко. Оно стало опускаться прямо на меня. Я испугалась.

— Это была душа твоей сестры?

— Если бы это было неправдой, как бы я узнала, что ты — Владька?

Влад замер. Никто, кроме Жанны, не называл его так.

— А помнишь, как ты гладил меня в темноте, на берегу Ладоги, когда я впервые стала твоей?

— Жанна?

— Ты все еще сомневаешься, Владька?

— Жанна! Жанка! Ты вернулась, мое солнышко! Я схожу с ума. Я хочу сойти с ума! Обними меня! Крепче!

Их трепещущие в конвульсиях страсти тела стали единым целым, но еще сладостнее было слияние их душ, ибо любовь — обитель души, куда она лишь изредка позволяет войти телесному.

— Бессовестный, Владька, ты так заласкал меня, что я потеряла сознание, как тогда, на озере.

— Ты знаешь даже это, любимая!

— Владька, зови меня Жанкой, как прежде, договорились?

— Хорошо, мое солнышко!

В дверь позвонили.

— Лежи, я сама открою. — Накинуй махровый халат, Жанна подбежала к двери. — Владька, здесь какая-то девушка.

— Не смей открывать, слышишь!

— Ну вот еще.

Щелкнул замок, и каскадер услышал голос Вики. Он попытался спасти положение безрассудной выходкой и, вскочив с постели голый, всклокоченный, пошел навстречу Вике, надеясь, что, шокированная его наготой, она скроется за дверью.