Людовик и Елизавета

С Анной Николаевной Очкасовой Шетарди лично знаком не был, но зато он был очень дружен с Луизой де Майли, а Полину де Вентимиль знавал еще маленькой девочкой. Только по настоянию обеих фавориток Шетарди и получил место посла в России — Флери стоял за кандидатуру графа Вольгренана, серьезного и талантливого дипломата, которого почему-то затирали, несмотря на протекцию кардинала. По просьбе Полины Шетарди тайком приезжал из Берлина в Париж на одну ночь, чтобы тайно переговорить о русских делах. И вот тогда-то Полетт очень много рассказывала ему про Жанну, про ее историю с Бироном, ненависть к правительнице (в то время просто принцессе) Анне Леопольдовне, приверженность к царевне Елизавете. Из этих рассказов маркиз составил себе понятие о Жанне Очкасовой как о человеке недюжинном, решительном, твердом, и опасался, что теперь она будет всюду совать свой нос. Через Суврэ она будет осведомлена о поступках и шагах его, Шетарди. Через подругу найдет возможность сноситься прямо с королем. Пойдет кроме того сама к царевне Елизавете… А вдруг да ей удастся вывести на свежую воду ту двойственную игру, которую он вел до этого?

"Нет, надо действовать, надо взяться за дело царевны, — решил маркиз. — Но как сделать самому первый шаг? Ведь до сих пор он все время уверял, что сейчас предпринимать ничего нельзя? Разве попробовать сегодня же съездить в ресторан Иберкампфа?[59]"

Размышления Шетарди были прерваны появлением Пьера, доложившего, что господин Шмидт желает видеть его высокопревосходительство.

— Проси! Проси! — радостно ответил Шетарди.

"Вот и отлично! — подумал он, — мы сейчас же пошлем Шмидта к царевне Елизавете!"

— Я зашел узнать, нет ли чего-нибудь новенького, — сказал Шмидт-Столбин, с робкой надеждой поднимая взор на посла.

Он страшно изменился, побледнел, осунулся; даже глаза утратили прежний блеск, что, впрочем, очень шло к его гриму пожилого человека.

— Есть, есть, — ответил Шетарди, — и я очень рад, что вы пришли именно теперь: вы мне очень нужны… Но что с вами, дорогой мой? Вы больны? У вас очень плохой вид!

— У меня старая болезнь, маркиз, — ответил Столбин с грустной улыбкой. — Вы знаете ее… Эта болезнь — невозможность отыскать самого дорогого мне человека и необходимость сидеть сложа руки…

— Какая редкая верность в наш век! — воскликнул Шетарди. — Мне кажется, что вы — единственный человек, способный на такую упорную, неугасающую страсть. Вы более похожи на тех старомодных рыцарей, которых воспевают старые немецкие баллады, чем на современного дворянина!

— Что же, — ответил Столбин, — в моих жилах течет кровь старомодных немецких рыцарей, отличавшихся верностью и постоянством во всем — как в любви, так и в войне… Однако зачем именно я вам понадобился?

— Вам придется сейчас же отправиться к царевне и передать ей то, что я скажу вам. Только придумайте такой костюм и грим, чтобы вас не узнали…

— Не беспокойтесь! — ответил Столбин, который несколько оживился при известии, что он получит возможность отправиться на поиски Оленьки Пашенной, — недаром же перед отъездом сюда я прошел целых два курса — один, под руководством известного химика о действии различных кислот и иных специй на кожу, другой — под руководством лучшего французского актера — о гриме!

— Однако вы сами говорили, что этот тип… словом агент принца Антона, как будто узнал вас?

— Да это потому, что я никак не рассчитывал столкнуться с ним. Но теперь, когда я знаю, что за мной следят сыщики — уж наверное это он натравил на меня Каина, — теперь-то я приму все меры для изменения голоса и глаз. Собственно говоря, в этом и заключается все искусство преображения…

— Да я только так, к слову заметил… Отправляйтесь теперь же, потому что, наверное, вечером и ночью за входящими и выходящими во дворец следят больше, чем в течение дня. Передайте ее высочеству следующее.

Во-первых, фельдмаршал Миних подал в отставку, которая принята. Это случилось вчера, и очень возможно, что царевна уже знает об этом. Но она наверняка не знает, что об этой отставке сегодня будут объявлять народу под барабанный бой. Это — очень тяжелое оскорбление храброму фельдмаршалу, и он кинется к ее величеству, чтобы предложить свои услуги. Эта мысль пришла в голову Линару, и по его совету над дворцом царевны установлен строжайший надзор. Если только Миних отправится к ее высочеству и будет принят ею — их обоих немедля приказано арестовать. Об этом-то и необходимо предупредить ее высочество.

Во-вторых, мне достоверно известно, что правительница приказала немедленно заготовить манифест, объявляющий ее императрицей в случае смерти малолетнего императора. Ввиду того, что Иоанн VI все еще страдает непонятными желудочными припадками, это намерение грозит большой опасностью для наших планов, так что надо что-нибудь предпринять.

В-третьих, я только что получил известие, что сюда приезжает мой атташе, маркиз де Суврэ, а с ним под видом его секретаря известная вам девица Жанна…

— Очкасова? — радостно воскликнул Столбин. — Господи, вот радость-то! Это — такой милый, сердечный человек, такая редкая женщина!