Людовик XI. Ремесло короля

Мэр зачастую был попросту королевским агентом, во всяком случае, доверенным лицом, получавшим плату за услуги. В Туре им сначала стал Жан Брисонне (1462), женатый на Жанне Бертело — дочери распорядителя королевского Монетного двора и приобретший несколько владений в Ту-рени. Рекомендательные письма, вернее, предостережения, постоянно рассылавшиеся во все концы, невозможно сосчитать, они не оставляют никаких сомнений в постоянном стремлении государя навязать своих людей. В 1467 году он писал жителям Пуатье: «Нам угодно, чтобы ваш город получил в градоправители честного и знатного человека, который был бы нам верен и предан»; посему просим вас из-брать Кола Мурана, одного из двадцати пяти эшевенов и старейших и почетных горожан; «и мы поручаем нашему прокурору Жану Шевредану сообщить вам об этом». Жителям Амьена, приславшим к нему одного из своих эшевенов, чтобы узнать, кого им выбрать мэром, король ответил, что им должен стать мэтр Жан Дюкорель. На собрании эшевенов тот «взял самоотвод», говоря, что на него и так уже возложены ответственные должности: его «избрали» для взимания вспомоществования и наместником бальи Амьена, а все его время занято «прочими важными делами». Тщетное сопротивление: на следующий день распорядитель королевского двора сказал ему, что «поскольку так угодно королю, отказываться невозможно». Тот и не стал. Летом 1481 года король сам назначил мэра (Пьера Тюилье) и шестерых эшевенов Бордо, потом мэра Абвиля. Называемый в учебниках истории «королем-буржуа», он старался держать города и городскую знать в своих руках... Почти все градоначальники были его людьми, ставленниками его двора или Парламента, или финансовыми деятелями.

Даже выборы эшевенов не всегда проходили без его участия: в апреле 1466 года он известил жителей Пуатье о том, что его камердинер Пьер Лэньо, торговец солью из Шартра, женился на женщине из их города и намерен там поселиться; король рекомендовал горожанам сделать его эшевеном, как только освободится вакансия, отдав ему предпочтение перед другими. Градоначальники, сплошь верные королю, обычно получали четкие инструкции и оказывали давление на выборы эшевенов, придавая им нужное направление. Почти всегда вмешательство короля имело целью уравновесить власть аристократических родов. До сих пор богатые купцы, менялы, законники оставляли за собой административные должности по негласному уговору или даже методом простой кооптации. Король хотел отстранить их от этих должностей или, по меньшей мере, расширить социальную базу узких советов, в частности, совета эшевенов, и ввести в него простых торговцев и ремесленников. В Туре в 1469 году из двадцати трех установленных эшевенов пятеро были адвокатами и семь купцами, но остальные одиннадцать — мастеровыми. В 1475 году законники из Анжера горько сетовали на выбор Гильома де Серизе — мэра, поставленного над ними королем, который назначил в эшевены людей низкого происхождения, своих родственников и близких, а также союзников и сообщников, не сведущих в юриспруденции. Такие люди наверняка не воспротивились бы государевой воле.

Однако мастеровые люди, на которых король таким образом возлагал некую политическую и налоговую ответственность, одновременно утрачивали право заниматься делами своей профессии. Их ассоциации, гильдии и цехи, подпали под власть королевских агентов или мэра, и король намеревался установить за ними строгий надзор. В Анжере мэр и эшевены контролировали вступление в гильдии, систему членских взносов и штрафов, а также институты взаимопомощи и благотворительности. Людовик годами приказывал проводить расследования, подтверждал или лично реформировал устав многих цехов по всему королевству, каждый раз говоря о необходимости положить конец поистине нетерпимому положению, до которого докатилось ремесло «за неимением верной политики, порядка и устава». Так было с турскими хлебопеками и сапожниками, канскими мясниками, парижскими рыбаками, ткачами и вышивальщиками Вьерзона, скорняками и мясниками Амьена, бочарами, столярами и слесарями Эвре.