Людовик XIV

Хотя требование пустить кровь и разозлило медиков регентши, третье кровопускание «дало хороший результат; к вечеру ухудшения не было, и бред не повторился, и королева, осмотрев все тело короля, признала, что гнойнички-прыщи увеличились во сто крат после вышеописанного кровопускания, подтверждая то, что Валло предсказал во время утреннего осмотра». Двадцать первого, однако, температура поднялась и «все другие симптомы проявились с такой силой, что гнойнички казались совсем подсоXIIIими и стали отвратительного цвета!». Вы сделаете неправильное заключение, предположив, что эти симптомы противоречили своевременности третьего кровопускания; двадцать второго доктора пришли к единодушному мнению: четвертая веносекция. Как только ее сделали, сразу стала снижаться температура. Королю, казалось, стало легче, хотя его мучила жажда. Но священный союз знаменитых медиков, уже упомянутых, был разрушен. Против своих четверых собратьев, предписывающих пятое кровопускание — ввиду превосходного эффекта четырех предыдущих, — выступил доктор Валло, который теперь считал необходимым применение слабительного средства. Он оказал столь сильное давление, что эти господа временно отказались от использования ланцета. Его Величеству предписывают «стакан каломеля и александрийского листа»: через два часа жажда прошла. Очищение «позволило освободиться от газов, распиравших низ живота и особенно желудок».

За двадцать шесть лет до «Мнимого больного» мы могли услышать знаменитое предписание:

Clysterium donare,

Postea seignare,

Ensuita purgare (дать клистир, потом пустить кровь, затем очистить!).

Но у каждого времени свои пристрастия, и веносекция не была, может быть, такой уж абсурдной в те времена, когда сильные мира сего ели слишком много мяса с приправами и крупной дичи. Впрочем, если Валло в своем рассказе делает главный упор на безошибочность своего клинического лечения в целом, он говорит так, как будто хочет донести до нас эти сведения о больном и о его близких:

«Король доказал во время этой тяжелой и опасной болезни, что можно было возлагать большие надежды на его огромное мужество, так как в возрасте 10 лет (sic — так) он продемонстрировал веру в себя и твердость, перенося недуги и превозмогая сильнейшие боли во время многочисленных несчастных случаев, которые с ним происходили, никогда не отказываясь ни от кровопускания, ни от надрезов, ни от других крайних мер, предложенных Его Величеству». Это почти стоическое смирение Людовик XIV сохранил до конца своих дней, несмотря на неоправданную легенду о его изнеженности.

Об Анне Австрийской тоже написаны хвалебные слова. «Мужество королевы, — заверяет Антуан Валло, — было восхитительным в этом случае, и ее забота и беспокойство превзошли все ожидания: дни и ночи она не отходила от короля, измученная бессонницей и переживаниями, слегла в горячке, которая, слава Богу, не была продолжительной».

Чтобы триада была совершенной, кардинал тоже получает свою долю похвалы. «Его Преосвященство испытывал сильное беспокойство, видя, что король находится в таком тяжелом состоянии, представляющем крайнюю опасность для его жизни; и, несмотря на всю тяжесть переживания, он не переставая четко вел самые неотложные дела государства»^{108}.

Некоторые из этих приказов, благоприятные для внешней политики, неосторожные, если рассматривать их со стороны системы налогообложения, содержали в своем зародыше Фронду,

Глава III. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

Много бед влечет за собой гражданская война.

Гражданские войны разрушают государство.

Во время гражданских войн все в беспорядке, народ живет в разрухе. Меньшинства раздираемы множеством разногласий.

Фюретьер

Вести войну против своего короля и своего властелина всегда достойно сожаления.

Мадам де Моттевилъ