Людовик XIV

В понедельник, 12-го, Его Величество покорно последовал, как обычно, всем предписаниям главного врача и принял назначенные ему лекарства. Поскольку король жаловался на сильную боль во всей ноге, Фагон поставил диагноз: радикулит. И другие врачи могли бы так же ошибиться. Но, увы, с этого момента и в течение двух недель он не изменит своего мнения. Таким своим поведением он проиллюстрирует следующее суждение Сен-Симона: «Будучи очень просвещенным человеком, он тем не менее легко поддавался влиянию предвзятых суждений; когда он принимал определенное решение, оно становилось предвзятым, и он почти никогда его не менял»^{94}. Итак, Людовик XIV проработал всю вторую половину дня с графом де Поншартреном и, несмотря на свое недомогание, отправился вечером к маркизе, где давался концерт «камерной музыки»^{26}. В десять часов, как обычно, состоялся церемониал трапезы короля в присутствии большого количества придворных (это своего рода ужин-спектакль, на котором трапезничает лишь король, а придворные лишь присутствуют; король придает большое значение этому церемониалу, так как он позволяет подданным иметь простой и легкий доступ к королю. — Примеч. перев.), и король лег спать только в двенадцать часов ночи. В эту ночь Данжо не на шутку испугался. Он впервые увидел ужасное истощение организма своего августейшего друга: «Он мне показался мертвым, когда я увидел его раздетым. Никогда еще человек мощного телосложения не превращался за такой короткий промежуток времени в ходячий скелет, казалось, плоть его быстро таяла».

Во вторник, 13-го, Людовик XIV испытывает такие боли, что просит перенести его в церковь на кресле; но в конце службы он принял в Тронном зале персидского посла (который, кстати, уехал из Франции, перегруженный ценными подарками). «Король простоял на ногах в течение всего приема, что ужасно его утомило». Соображения высокой политики, чувство долга, а также присущая ему куртуазность заставили его совершить действительно геройство. Это насилие над своим организмом так его утомило, что он хотел было пойти вздремнуть среди дня, но пробил час заседания совета финансов, и он отправился его проводить как ни в чем не бывало. Потом он, как обычно, поужинал, поработал с Вуазеном «и распорядился, чтобы его отнесли к мадам де Ментенон, где давался концерт «камерной музыки».

В среду, 14 августа, у короля так болело бедро и вся нога, что он и не пытался больше ходить. Он приказал всюду переносить его в кресле. Но тем не менее он председательствовал на заседании совета министров, участвовал в игре с дамами у маркизы, с большим удовольствием прослушал концерт серьезной музыки. На сей раз состоялся церемониал трапезы короля в присутствии малого количества придворных, но прежде чем уйти в 10 часов, монарх побеседовал с придворными, с принцами и с принцессами^{26}. И тогда показалось, что Фагона, видевшего, как Его Величество стоически держится, наконец охватило волнение. «При отходе короля ко сну было решено, — записал верный слуга Антуан, — что господин первый врач ляжет спать в комнате монарха вместе с де Шансене, первым дежурным камердинером, и что его лечащий врач Буден, аптекарь Биот и первый хирург Марешаль лягут спать в кабинете короля с Антуаном и Базиром, слугами короля, чтобы быть в состоянии срочно обслужить короля, если возникнет такая необходимость». Людовик провел очень плохую, беспокойную ночь. Он уснул только перед самым рассветом.

Пятнадцатого король встал только в 10 часов. Хотя это был день большого праздника («летний праздник Божией Матери»), ему пришлось отказаться от посещения церкви и довольствоваться слушанием мессы, лежа в своей постели. Затем он принял по очереди Вуазена, Демаре и Поншартрена. Все они чувствовали, что он очень страдает, но старается не показать этого. Несмотря на попытки больного скрыть свои страдания, окружение короля стало беспокоиться. «Наш король, — пишет Мадам Елизавета-Шарлотта, — увы, очень плох! Я так тревожусь, что не ем и не сплю по ночам». Однако после полудня Людовик пообедал, лежа в постели, «с неплохим аппетитом». Потом его принесли к мадам де Ментенон, где он пробыл от пяти до девяти часов и прослушал концерт «камерной музыки». Он повидал придворных, ужиная в своей комнате, а затем принцев в своем кабинете и лег спать в десять часов вечера. Всю ночь, как и накануне, и на следующий день король очень беспокойно спал, его мучили бессонница и жажда, и он все время просил пить. Он спокойно спал только с трех часов ночи до шести утра.