Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»

««Fidelis et fortis». То была большая честь, но малая прибыль. И, умирая, главный соратник великого Генриха оставил в наследство сыну всего только шпагу свою и девиз. Благодаря этому наследству и своему незапятнанному имени г-н де Тревиль был принят ко двору молодого принца, где он так доблестно служил своей шпагой и был так верен неизменному девизу, что Людовик XIII, один из лучших фехтовальщиков королевства, обычно говорил, что, если бы кто-нибудь из его друзей собрался драться на дуэли, он посоветовал бы ему пригласить в секунданты первым его, а вторым г-на де Тревиля, которому, пожалуй, даже следовало бы отдать предпочтение».

Александр Дюма «Три мушкетера»

Нежные дружеские чувства Людовик питал не только к мужчинам. В 1630 году он впервые воспылал чувствами к женщине. Это была Мари д'Отфор, фрейлина его матери. Король был так влюблен, что оставил ее при дворе, когда Мария Медичи отравилась в ссылку. Анна Австрийская поначалу отнеслась весьма холодно к фаворитке супруга. Но потом женщины стали подругами, быть может, потому, что Анна поняла, что избранница короля не станет ей конкуренткой, — любовь Людовика к Мари д'Отфор была исключительно платонической.

Когда однажды отец герцога де Сен-Симона, оставившего знаменитые мемуары, возымел намерение помочь его величеству осуществить его любовь к мадемуазель д'Отфор, заподозрив в нем робость, то получил гневную отповедь:

— Это правда, я влюблен в мадемуазель д’Отфор, я это чувствую. Я ищу с ней встречи, охотно беседую с ней и еще более охотно о ней думаю. Но правда и то, что все это происходит со мной помимо моей воли, ибо я мужчина и не могу противиться этой слабости. Но чем более возможности удовлетворять мои желания даст мне мой королевский титул, тем более должен я удерживать себя от греха и соблазна этим воспользоваться. На этот раз я прощаю вашей молодости, но не вздумайте когда-либо давать мне подобные советы, если хотите, чтобы я по-прежнему любил вас.

Его величество был так привязан к Мари, что совершенно не мог без нее обходиться, но ни разу не позволил себе ничего лишнего. Известен совершенно курьезный случай: однажды Мари читала какое-то письмо и Людовик захотел взглянуть на него. Девушка не позволила ему это сделать, и ревнивый король решил отнять у нее послание. Тогда Мари спрятала его у себя на груди и сказала:

— Если хотите, можете достать письмо оттуда!

Что же сделал король? Чтобы не дотрагиваться до женской груди, он взял в руки каминные щипцы и собрался с их помощью достать записку из-за корсета девушки. Пораженная до глубины, Мари предпочла отдать ее сама.

Можно ли говорить только о целомудрии, после такой откровенной демонстрации отвращения к женскому телу?

Нравы при дворе Людовика XIII в корне отличались от тех, что царили при его отце. Придворные были вынуждены вести себя гораздо более скромно, и плотские утехи больше не выставлялись напоказ. Изменились и туалеты дам, став более скромными. Провинция не успевала следить за всеми этими изменениями, и однажды произошел еще один случай, очень хорошо характеризующий короля и его отношение к женщинам, его подробно описывает Ги Бретон:

«Весной 1630 года Людовик XIII отправился в Гренобль, чтобы встретиться там с Ришелье, который воевал в Савойе с войсками императора и с испанцами. 27 апреля он сделал остановку в Дижоне, где в его честь был устроен большой банкет. Женщины, еще помнившие доброго короля Генриха и, конечно, не знавшие изданного в 1617 году указа, полагали, что правильно поступают, появившись на банкете в платьях с весьма смелым декольте. Одна из них явилась к столу и вовсе с обнаженной грудью. Такое чрезмерное бесстыдство невероятно шокировало короля. Он надвинул шляпу на глаза и принялся за обед с угрюмым лицом и с глазами, устремленными в тарелку. Возникло ощущение большой неловкости, но именно виновница ситуации этого и не заметила и продолжала ерзать на стуле, «чтобы поэффектнее потряхивать своей грудью».

На протяжении всей трапезы Людовик XIII ни разу на нее не взглянул. Однако во время десерта он медленно выпил содержимое своего бокала и, удержав во рту глоток вина, точно направленной струей брызнул на обнаженную грудь. Бедная девушка лишилась сознания».