Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»

Вдова Скаррон не хотела жить благотворительностью и в 1670 году нашла себе место фрейлины у Марии де Немур, которая вышла замуж за короля Португалии и уже собиралась покинуть Париж, когда маркиза де Монтеспан, к тому времени ставшая фавориткой короля Людовика XIV и родившая от него сына Луи-Огюста, предложила ей новую, тайную, постыдную, но вполне денежную должность: стать воспитательницей королевского бастарда. Франсуаза согласилась, ведь уезжать из Парижа ей совершенно не хотелось, тут оставались все ее друзья. К тому же она любила детей, сокрушалась о том, что сама так и не стала матерью.

Она поселилась сначала в деревне Вожирар. Количество ее воспитанников постепенно прибавлялось: на свет появились Луиза-Франсуаза, Луи-Сезар, Франсуаза-Мария, Луи-Александр. Вдова Скаррон прекрасно заботилась обо всех детях, но выделяла старшего, Луи-Огюста. В детстве по недосмотру кормилицы он упал из кроватки и сломал ногу, да так и остался хромым, перелом сросся неправильно, у мальчика болела нога. Атенаис де Монтеспан и так-то была не лучшей матерью: что к детям, рожденным от маркиза де Монтеспан и ему оставленным, что к детям от короля была глубоко равнодушна, не горевала о тех, которые умирали в младенчестве, и редко, без интереса, посещала тех, которые выжили. Но сына-калеку она невзлюбила: ей казалось — его несовершенство как-то бросает тень и на нее. Луи-Огюст остро переживал холодность матери, и мадам Скаррон позволила ему то, чего вообще-то не должна была позволять: называть ее «матушка». Втайне они играли в мать и сына, Франсуаза бесконечно баловала болезненного мальчика. Да и остальные дети обожали свою воспитательницу: она знала вкусы и мечты каждого из них и умела каждому доставить радость.

В отличие от Монтеспан Людовик XIV не был так уж безразличен к своим детям. Он регулярно посещал их, иногда в обществе Атенаис, иногда — один. Он приезжал неожиданно, но всегда видел, что дети опрятны, здоровы, веселы, хорошо воспитаны, а детские комнаты содержатся в отменном порядке. Вначале он не питал особой симпатии к мадам Скаррон, поверенной их с Атенаис тайн. Почему-то у него вызывала отвращение сама мысль, что эта женщина спала с калекой, к тому же он был наслышан о вдове Скаррон как об одной из «парижских умниц», а король не любил чрезмерно умничающих дам, считая, что для женщины главное быть красивой, обольстительной и любящей. Он словно забыл, как когда-то его самого знакомила с мировой литературой и классической музыкой Мария Манчини… Но видя, как Франсуаза заботится о детях и как дети ее любят, Людовик понемногу начал проявлять расположение к воспитательнице, беседовать с ней, задерживаться у нее. И пришел момент, когда их разговоры вышли за пределы обсуждения детских проблем и перешли на вопросы более важные и серьезные: Франсуаза и король говорили о том, что есть истинная духовность, обсуждали вопросы религии, философии и даже экономики. Оказалось, вдова Скаррон во всем сведуща, много знает о том, что творится во Франции, и иной раз может открыть королю глаза на что-то, что скрывали от него его министры.

Франсуаза и Людовик стали друзьями. Поначалу Атенаис даже не предполагала, что эта дружба может вылиться во что-то более серьезное, ведь мадам Скаррон была на три года старше короля, да и не так красива, как мадам де Монтеспан. Но когда Франсуаза в 1674 году купила на подаренные Людовиком деньги имение и замок Ментенон, Атенаис выразила возмущение.

Историк Ги Бретон так описывал их диалог:

«— Вот как? Замок и имение для воспитательницы бастардов?

— Если унизительно быть их воспитательницей, — ответила новоявленная помещица, — то что же говорить об их матери?»

С этого дня отношения между мадам де Монтеспан и мадам Скаррон начали ухудшаться. Положение Атенаис при дворе уже стало шатким, ее непомерные материальные требования и постоянные капризы начали утомлять короля, и мадам де Монтеспан даже прибегла к черной магии, чтобы приковать к себе его внимание, участвовала в черных мессах и опаивала Людовика любовными зельями, и даже, как считали многие современники, отравила нескольких соперниц. Мадам Скаррон она не считала соперницей, но невзлюбила и начала прилюдно оскорблять. И король, чтобы защитить женщину, которую он считал своим другом, даровал ей имя мадам де Ментенон и титул маркизы, по названию приобретенных земель: это сразу повысило ее статус.

Он уже доверял Франсуазе настолько, что делился с ней даже своими страхами: перед старостью, смертью и загробной карой. Они вместе молились.

Разумеется, будучи опытным сладострастником, король не мог не попытаться соблазнить мадам де Ментенон. Но она ему отказала, заявив, что не собирается становиться причиной очередного его прегрешения.

«Вашему величеству следует уделить внимание супруге, а не мне», — заявила она королю. И Людовик был не возмущен, а восхищен отказом. Оказывается, существуют на свете истинно чистые женщины!

Звезда Атенаис де Монтеспан понемногу заходила, а звезда Франсуазы де Ментенон поднималась на придворный небосклон.