Людовик XIV

Балет, лотерея, ужин на три тысячи персон, разыгранные в парке «Докучные» Мольера, фонтаны, фейерверки. Король не смог бы с ним соперничать, даже если бы пожелал. Его снедают чувства унижения и зависти. «Мадам, — говорит он своей матери, уходя, — разве не должны мы заставить всех этих людей вернуть награбленное?»

Двадцать седьмого августа он направляется в Нант, где Фуке, которому поручено получить от бретонцев три миллиона добровольных пожертвований, должен к нему присоединиться.

Пятого сентября, в двадцать третий день рождения Людовика, около полудня, по выходе из Совета Фуке арестован на соборной площади господином Д'Артаньяном, младшим лейтенантом мушкетеров, будущим героем Александра Дюма.

Анна Австрийская осталась в Фонтенбло. Людовик немедленно информирует ее в следующих выражениях: «Я уже обсуждал сей несчастный случай (арест) с этими находящимися рядом со мной господами (в том числе Конде, Тюренном и Лионном). Я сказал им, что не желаю более иметь сюринтенданта и стану заниматься финансами сам вместе с находящимися в моем подчинении преданными мне лицами. Некоторые из них выглядели сконфуженными, но я доволен, что они поняли, что я совсем не так прост, как они ранее полагали, и что служить мне — самое разумное для них решение».

Король заканчивает письмо следующими словами: «Я уже получил некоторое удовольствие, самостоятельно работая с финансами, и, уделив даже немного внимания этому занятию в послеобеденное время, начал разбираться в том, чего ранее совершенно не понимал; можете быть уверены, что я продолжу сии занятия».

Двенадцатого сентября в Фонтенбло официально объявлено о ликвидации сюринтендантства. Оно заменено Королевским советом финансов из пяти членов. 15 ноября того же года создана специальная судебная палата, чтобы решить судьбу заключенного и его сообщников. В ее обязанности включено также расследование всех злоупотреблений в области государственных финансов начиная с 1635 года. Масштабная задача!

Процесс этот является верхом беззакония: особое судебное производство, чудовищные нарушения, фальсификация и изъятие основных доказательств, давление, угрозы, подкуп свидетелей, полное пренебрежение правом на защиту. Всё это делается по указке Кольбера, преследующего свою жертву с изощренной свирепостью. Но Фуке яростно защищается. Он разоблачает, с приведением доказательств, беспорядок, царивший в финансах при Мазарини, и, признавая, что использовал свое положение для личного обогащения, говорит, что так поступали все, в том числе и сам Кольбер. Обвиняемый щадит лишь короля, так как король «не знал»…

Но вскоре в Фуке начинают видеть мученика. Честные чиновники и преданные друзья — Оливье д'Ормессон, мадам де Севинье, мадемуазель де Сюодери, Лафонтен, Пелиссон, Рокзант[54] и другие — начинают публично защищать его, и общество меняет свое отношение к нему. За Фуке молятся в парижских церквях. Перемены в общественном мнении столь очевидны, что это можно считать первым ударом по тому благоговению, коим Людовик был окружен до сих пор.

Следствие, которое ведется под неусыпным надзором короля, длится три года. Наконец приговор вынесен. Из двадцати двух судей тринадцать голосуют за изгнание, девять — хотя обвинение в оскорблении величества было снято — за смертную казнь. Король очень недоволен. Ему сообщают о приговоре, когда он находится во дворце Брион у Луизы де Лавальер. Ответ его категоричен: «Если бы его приговорили к смерти, я бы позволил привести приговор в исполнение».

Людовик заменяет изгнание пожизненным заключением. Мы можем сказать вместе с Жаном Кристианом Птифисом, что «это единственный в истории случай, когда право помилования было использовано для того, чтобы усугубить наказание».

Некоторые историки объясняют это тем, что Людовика привела в ярость попытка Фуке действовать через его возлюбленную. Как бы то ни было, но милосердия Августа тут нет и в помине.

Ожесточение короля возмутило порядочных людей. Фуке был отвезен в замок Пинероло[55], где и умер в 1680 году. Что же касается судей, которые считали свои долгом быть беспристрастными, то с их карьерой было покончено.

Женщины

Людовик скучает с королевой; она очень мила, но в ней нет ни обаяния, ни веселости. Он начинает выказывать интерес к Генриетте Английской, жене своего брата, которая испытывает отвращение к мужу, оказывающему предпочтение лицам одного с ним пола, разукрашенному лентами и драгоценностями и благоухающему терпкими духами; причем вся эта мишура не скрывает его бесхарактерности и мягкотелости. Однако это не мешает герцогу Орлеанскому, когда Людовик позволяет ему отправиться на войну, выказать себя храбрым воином и способным командиром. На протяжении всей жизни он был «мировым судьей» в вопросах этикета, к нему все обращались за советами, и прежде всего сам король, если нужно было решить затруднительный для несведущих вопрос сословной иерархии; так что Месье был постоянно занят.