Людская предательница (СИ)

«Пожалуйста, пусть всё обойдётся! Пожалуйста, пусть всё обойдётся, — Джасти скрестила пальцы и приложила их к груди в молящем жесте, беззвучно повторяя мольбу: — Пусть орки уйдут. Пусть Йорвет с Киараном придут сюда только тогда, когда врагов уже не будет. Пусть они исчезнут. Всё что угодно, только бы никто не умер от лап этих тварей. Их слишком много для Белок. Они слишком сильные для присутствующих здесь. Пусть всё обойдётся. Пусть это будет сном!»

Джасти молилась, мысленно стараясь перекричать весь тот шум, что она слышала снаружи, перекричать гром; зажмурила глаза, дабы не видеть предвещающих нечто плохое вспышек молний. Но всё бесполезно…

Вдруг в дверь стали врываться. Сначала это были сильные толчки, а потом её пытались выбить ногой. Сам пол, казалось, от этих грохотов, стал ходить ходуном, Джасти даже здесь, на таком расстоянии от входа, чувствовала ударную волну. С пятого раза дверь удалось выбить так, что она вылетела с корнем, стол был с легкостью опрокинут, а в проёме показалась уродливая морда орка. Красавицы, не теряя времени, пустили свои стрелы, превращая морду врага в подушку для них. Какие-то не смогли пробить шлем, но две стрелы попали в глаза, и орк упал поверх двери. Но рано Джасти обрадовалась — за ним толпились ещё несколько уродцев. Они увидели в женщинах да в двух мужчинах слишком лёгкую добычу и сразу стали пытаться пробраться внутрь, но эльфийки не переставали обстреливать их — орки падали друг на друга, а Исенгрим и Зевинас ждали. Так враги, один за другим, пытались пробраться внутрь — впереди бегущие были подобием щитов для других, но стоило тем пасть, как сзади орки шли вперёд по трупам своих товарищей. Шаг за шагом уродцы приближались к своим добычам, пока половина лазарета не превратился в ковёр из мертвых тел и их черной тягучей крови.

Джасти напряглась — уж слишком их было много, а подмоги ждать неоткуда. Либо закончатся стрелы, либо те рано или поздно доберутся до своих жертв. Нет, всё-таки рано! Один орк таки прорвался к Исенгриму и Зевинасу, и мужчинам ничего не оставалось, кроме как атаковать, ловко прыгая в морду и моментально втыкая оружие в неё. Так, один за другим, эльфы убивали врагов и пытались оттеснить их обратно на улицу. А женщинам приходилось тяжелее — теперь, из-за страха попасть в своих бравых мужчин, они пускали стрелы реже, но меткость от того не страдала. Орки пытались разрубить двух эльфов, размахивая мечами, секирами, топорами, но Железный Волк ловко отпрыгивал от страшных лезвий, а Зевинас хитростью направлял оружие врага в рядом стоящих уродцев. Но оттеснить их не получалось, а орки стали пробивать себе новые входы с разных сторон лазарета. Очень быстро образовалась новая дыра — там, где как раз Амайра увидела ростки бойни. Зевинас метнулся туда, ведь окно находилось в опасной близости от женщин. Убив одного, он хотел броситься на второго… Но не увидел, а быть может, из-за неопытности, но он позволил орку схватить себя за голову. Юноша закричал, во врага полетели стрелы, но они не пробивали доспехи, а неприкрытая шлемом часть лица была повернута в другую сторону. Исенгрим не мог разорваться — он продолжал держать оборону на узком проходе. Орк закричал в лицо молодого эльфа, будто тем самым провозгласил о своей победе, и с силой ударил того лицом об стену. Эльф обмяк…

— Зевинас! — закричала Мариэль и хотела рвануть на помощь к своему возлюбленному, но Джасти успела заметить это и, схватив подругу за плечи, прижала к себе. — Отпусти меня!

Нет, нельзя! «Прости, Мариэль». Там орк — приблизиться к нему означало погибнуть. Эта тварь повернулась к женщинам, бросив свою уже неинтересную добычу на пол, стала идти на них. Ярость придала малышке дюжинной силы, и она, с лёгкостью отбросив от себя Джасти, пустила стрелу. Мщение произошло мгновенно.

Пока женщины не позволяли остальным оркам пробраться в окно, теперь уже Джасти метнулась к недвигающемуся Зевинасу. Нет, она ещё боялась, но в ней наконец-то проснулись те инстинкты, которые три года заставляли ползать по полю боя в поисках раненых, несмотря на мины и дождь из стрел. Она развернула Зевинаса к себе лицом и с облечением услышала его стон. Живой. Весь в крови, нос сломан и неестественно повёрнут в сторону, лоб разбит, но живой!

— Держись, мой маленький, — заботливо шептала слова, которыми успокаивала раненных, оттаскивая в окопы… — Держись, мой хороший.

Джасти уже приготовилась начать тащить его к лучницам. Но крик орка заставил её поднять голову. Он стоял с занесённым над головой мечом. Рука стала падать, медсестра ничего не успела бы сделать. Не последовало даже крика, не было мыслей о спасении. Лишь, ведомая инстинктами защищать слабого, она прикрыла собой Зевинаса, готовая ощутить холод меча.

А дальше всё произошло будто в замедленной съёмке.