Люфт. Талая вода

Помогут… Ани не знала, так ли это, не знала, живы ли они. Ее озябшие руки уже не чувствовали тепла, не ощущали колючих прикосновений шерстяного пальто. Темно-сиреневое платье испачкалось в грязи, а наспех натянутый отцовский свитер пропитался влагой. Его коричневые нити стали черными и такими же холодными, как последние часы, проведенные на улице.

Мгновение – лишь единица времени, которую порой невозможно измерить. Аннетт казалось, что секунды, проведенные на земле, длились вечность. И сейчас, когда она, спотыкаясь, бежала через парк, время будто ускорилось, не оставляя лишней секунды для вдоха. Том еле успевал. Еще квартал, один квартал.

Угольная серость полностью окутала горизонт. Большой дом с витражными стеклами утопал в прогнившей листве. Окутанный мхом и вьющимися растениями, он вселял надежду. Аннетт трясущейся рукой нажала на звонок. Она крепко прижимала к себе брата, стараясь согреть его остатками тепла. Пальцы невольно отдирали потрескавшуюся краску на перилах. Красная, как последний закат, как кровь… Ани передернуло, и она резко убрала руку.

Послышались шаги, щелчок заряженного оружия. Шатающийся фонарь на несколько секунд погас, подыгрывая внутреннему страху Аннетт. Она еще раз нажала на звонок.

– Батлер, Ани и Том Батлер.

Аннетт покусывала губы. Надежда медленно угасала, оставляя после себя вязкое, мерзкое ощущение безысходности, обволакивающее своей липкой смоляной действительностью. Вновь тишина, после которой резкий щелчок замка заставил детей отскочить от двери.

– Ани? О…

Мистер Дэрнс, высокий мужчина с острыми чертами лица, натянуто улыбнулся и опустил дуло пистолета. Его лицо тронули первые морщины, а отросшая щетина придавала возраста. Он жестом пригласил детей внутрь и плотно закрыл дверь. Дом пах сосной и клюквенным вареньем.

– Ани! Том! – Из-за кухонной двери показалась миссис Дэрнс. – Бедные! Какие же вы холодные… Ганс, отведи их в гостиную, я подготовлю горячую ванну, они же совсем продрогли!

* * *