Люфтваффельники

— А! Наверное «минусы» опять в караул заступили, теперь лупят в белый свет, как в копеечку. Понабрали олухов по объявлению, не в состоянии порядок разряжания автомата запомнить. Куда катится мир?! Регресс на лицо или, прости господи, на рыло! Мы ведь такими не были Саня, а?!

Я уже был готов добродушно согласится с мудрым киевлянином и посетовать на поголовную и патологическую бестолковость курсантов-первокурсников из крайнего набора в наше доблестное училище ВВС в частности и на вырождение генофонда мировой цивилизации в целом, но не успел.

В вечерней тишине частично засыпающей казармы было отчетливо слышно, как на тумбочке дневального по роте зазвонил телефон.

Дневальный курсант неспешно взял трубку телефона и вальяжно присев на краешек тумбочки, жеманно закинул ногу на ногу, максимально вытянув носочки «противотанковых сапог». Он показушно-эротично облизал кончиком языка свои губы по кругу и приготовился с игривой нежностью промурлыкать: «Алле, прАтивный», с шутливой целью неожиданно шокировать своего невидимого собеседника, но буквально через мгновение, дневальный напрягся, вскочил по стойке «смирно», его движения стали резкими и собранными, а в голосе зазвучали металлические нотки.

— Есть, товарищ майор! В настоящий момент в роте находится капитан Нахр…, то есть Хорошевский. Есть! Так точно! Сейчас он, Вам перезвонит! Есть! Так точно! Будет исполнено! Есть! Есть! Есть! Принял! Есть!

И еще не повесив трубку телефона на рычаг, дневальный заорал на всю роту дурным голосом.

— Рота, в ружье! Командир роты, на выход! Старшина роты, на выход! Дежурный по роте, на выход! Рота, в ружье!

Пипец! Ну, что за хрень?! Как ложиться спать, так обязательно «тревогу» сыграют или «войну» объявят?! Ну, вот чего им, целого дня не хватило?! Завтра понедельник, начало новой недели, еще будет время методично и поголовно затрахать личный состав, обстоятельно и с любыми извращениями. Ну, дайте поспать, а?!

В это время, к тумбочке дневального «рэксом» подбежал капитан Нахрен и буквально повис на телефоне, перезванивая помощнику дежурного офицера по училищу.

Дежурный сержант по роте, получив «монаршее» благословление и утвердительное подтверждение от взъерошенного Вовы Нахрена, бросился открывать «оружейку», в казарме зазвонил противный «зуммер» сигнализации. Старшина роты, округлив свои глаза, принял информацию от дневального и метнулся в каптерку одеваться. Процесс приведения роты в повышенную степень готовности начался.

Курсанты, беззлобно гундя и вяло возмущаясь, быстро натянули сапоги и, набросив шинели уже по давно отработанному до полного автоматизма алгоритму, шустро выдернули из оружейной пирамиды свои персональные автоматы АК-74, штык-ножи, подсумки и по два магазина для патронов.

Буквально через неполные 5-ть минут, 4-я рота в полном составе построилась на «взлетке» центрального коридора казармы.

Володя Нахрен в откровенно нервозном состоянии повесил трубку телефона и, растерянно потирая подбородок, взволнованно скомандовал.

— Рота! Напра-во! Строится на улице! Бегом марш! Ребятки, давайте быстрее, я прошу вас! Организовано…

«Ребятки»?! «Прошу вас»?! Не заболел ли Володенька часом?! С рассудком своим, не распрощался ли?! Чего это вдруг его на такие неожиданные нежности пробило?! Не иначе «конец света» намечается и «наше казарменное хамло» начал себе место в раю зарабатывать, с подкупающей вежливостью грехи свои многочисленные замаливать. Наверное, действительно нечто экстраординарное случилось.

С гулким топотом, 144 курсанта молниеносно пролетели по ступеням помпезной лестницы нашей казармы образца 1943 года постройки и высыпали на небольшой плац перед сквериком, где мы очень «любили» частенько бегать в противогазах, причем независимо от погодных условий и времени года (с подачи Нахрена естественно). Но это все лирика. Сейчас, похоже, не до шуток. Капитан Хорошевский совсем не по-боевому выглядит. Вон, как ножки трясутся, и губки свои нервно покусывает. В чем же дело то, наконец?!

Ребята мгновенно построились. Перед ротой мельтешил взъерошенный и крайне взволнованный офицер, чуть поодаль стоял откровенно ошарашенный старшина роты с автоматом в руке. Нахрен, наконец, остановился, взял себя в руки и, хаотично пританцовывая на месте, выдал следующее.