Люфтваффельники

Но самое парадоксальное, что ребята, отцов которых звали Петя, почему-то фактически в 9-ти случаях из 10-ти возможных, называют исключительно «Петрович». Поразительно, но факт. Такое впечатление, что отчество «Петрович» имеет какую-то скрытую магическую силу, некую феноменальную энергетическую ауру. Как будто, еще при зачатии сына, папа Петя накладывает на своего отпрыска неизбежное «проклятие» (в хорошем смысле) на всю его сознательную жизнь в памяти всех людей, с которыми его сведет жизнь, оставаться именно «Петровичем» и ни кем иначе.

Зачастую, окружающие люди, которые каждый божий день общаются с человеком, не могут вспомнить ни имени, ни фамилии своего сослуживца, но как только кто-либо из собеседников произнесет: «Петрович». Всё, приехали! Все и каждый обрадовано кивают головами, ибо сразу и однозначно поняли о ком идет речь. Разве не так?!

Итак, в 45-м классном отделении учился абсолютно неприметный курсант по прозвищу — Петрович. В принципе альтернативы у него не было, так как папу его звали — Петя. Значит, независимо от желания или нежелания парня, наличия у него отличительных примет и явно выраженных достоинств или недостатков, Артур Юманов носил кличку «Петрович», причем, получил ее сразу же и навсегда.

Он был небольшого ростика, и честно говоря, немного нескладный. Военная форма на нем смешно топорщилась, причем во все стороны сразу, гимнастерка висела как на вешалке, и создавалось устойчивое впечатление, что филейная часть этого защитника Родины значительно шире его «могучих» (в теории) плеч.

Парнишка он был неплохой, очень искренний и открытый, в меру старательный и ответственный. Петрович всячески хотел показать свою значимость и усердие, он ежеминутно прилагал все свои усилия, чтобы заслужить уважение товарищей и приносить людям какую-нибудь пользу. Но стоит откровенно отметить, что при этом, Петрович был достаточно суетливый, шебутной, немного дерганый и склонный к необоснованной панике человек. Он всегда находился на некотором «перепутье» и в «творческом» поиске. Петрович постоянно терзался в сомнениях о правильности своих совершенных поступков, анализировал их, как бы заново прокручивая ситуацию, мучился в выработке более рационального и эффектного варианта своих действий в состоявшемся прошлом и что-то планировал на ближайшее будущее и т. д. и т. п.

Если Петрович как герой русских сказок, однажды вышел бы на распутье, то любая сказка там же и закончилась, именно на этом же первом распутье. Тоесть, Петрович так бы и остался стоять навечно у камня с надписями, терзаясь в сомнениях «куда пойти, куда податься» и что лучше — «коня потерять» или «женатым быть». Точнее некуда, можно даже и не проверять, поверьте на слово. Одно слово — Петрович!

Короче, между нами, Петрович немного — тоесть совсем чуть-чуть, но постоянно «подтормаживал». В результате этой его особенности, Петрович иногда (будем честными, частенько) попадал в весьма комичные ситуации, доставляя неописуемое удовольствие и массу положительных эмоций окружающим его людям. Например, реальный случай.

На главной дороге нашего военного училища росло дерево — роскошная старая липа. Росло оно достаточно оригинально, фактически посреди заасфальтированной части центральной дороги.

Очевидно, когда-то очень давно, это жизнелюбивое деревце робко пробилось сквозь маленькую трещинку в толще бездушного асфальта навстречу солнцу, навстречу жизни. Пробилось и стало жить наперекор суровой судьбе, наперекор каменному мешку, в котором угораздило ее родиться и всему жестокому и безжалостному миру в целом, с трескучими уральскими морозами, проливаемое дождями, продуваемое ветрами, сохнущее от недостатка влаги засушливым летом в плотном окружении раскаленного как сковородка асфальта. И росло оно удивительно стройным и красивым деревом с могучим стволом и густой роскошной кроной ласково шелестящих листьев.

Складывалось такое впечатление, что у наших предшественников, проходивших обучение в военном училище, искренне пораженных такой волей к жизни и тягой к свету, своевременно не поднялась рука срубить жалкую липу, которая, борясь с суровым уральским климатом, отчаянно цеплялась за жизнь.

Командование авиационного училища в лице суровых военноначальников в те стародавние времена, тоже проявило снисхождение и милосердие к трепетному росточку и дало деревцу шанс самостоятельно побороться за место под солнцем, оставив его на произвол «деревянной» судьбы и на волю равнодушного асфальта.

Всеми забытое дерево росло-росло и в конечном итоге выросло «будь здоров» — на уровень 3-го этажа казармы, учитывая, что этажи в казармах, построенных гитлеровскими гастробайтерами, были по 5-ть метров.