Люфтваффельники

Тихо матерясь и проклиная неугомонного спортивного маньяка и меломана Зайца, искренне желая ему отупеть и оглохнуть от плейера-дебильника, наша рота медленно забежала за угол казармы и остановилась. Принимать участие в этом идиотизме не было никакого желания ни у сержантов, ни у рядовых курсантов. Вечно стоять на промозглом влажном холоде тоже было абсолютно бесперспективно. А проскочить в двери казармы за спиной стоявшего как монумент лейтенанта Зайчика было невозможно.

Стоя за углом казармы в колючих кустах акации и поголовно дрожа от холода, мы с тоской и нежностью вспоминали Володю Нахрена — ласковое заботливое существо с ранимой психикой и тонкой душевной организацией, который скоропостижно нас покинул и оставил в лапах кровожадного и безжалостного монстра. Да еще с навязчивой идеей карьерного роста в скудном умишке. Как справедлива, глубокомысленна и права народная мудрость — «Оценишь, когда потеряешь».

На первом этаже нашей казармы располагались любимые соседи — 5-я рота, которая перехватила у нас звание «отличной». Мы с ними частенько конфликтовали, в основном из-за напора воды в умывальниках, регулярно подначивали друг друга, иногда воевали, но всегда беззлобно и шутливо.

Сейчас же, все курсанты нашей 4-й роты, прилипли к окнам соседей, и с завистью смотрели как ребята из «пятерки» неторопливо и степенно вставали с постелей, спокойно умывались и без суеты подшивали чистые подворотнички. А мы — несчастные, замерзали под их окнами и стенами, за углом нашего общего здания.

Витя Копыто не выдержал первым. Его захлестнул острый приступ отчаянной зависти от увиденной идиллической картины, и он жалобно поскребся в окно 5-й роты. Его услышали, и окно распахнулось. Из окна на улицу протянулась крепкая дружеская курсантская рука. Витя ухватился за эту руку и его рывком втащили в теплую казарму. Захлопали фрамуги остальных окон, и операция по спасению замерзающей на утренней зарядке курсантской братии началась.

Все — почти 144 человека (за исключением наряда по роте) в считанные минуты залезли в окна 5-й роты. С нами заботливо поделились одеялами, и мы начали немного отогреваться.

Наши соседи, проявив сострадание и взаимовыручку, с пониманием происходящего, грязно материли лизоблюда и показушника Зайца, и желали ему в жизни всего самого наилучшего — от двухстороннего косоглазия до лавинообразной патологической импотенции. И чем скорее, тем лучше.

В результате, мы были спасены и заботливо отогреты, но оставаться у гостеприимных соседей бесконечно долго не представлялось возможным. В гостях хорошо, а дома лучше. Поэтому, искренне поблагодарив соседей за помощь, все 144 человека, вытянувшись в одну цепочку тихо — буквально на цыпочках поднялись по лестнице на второй этаж, в расположении родной роты и занялись решением насущных проблем — туалет, уборка, подготовка к завтраку.

Вся эвакуация и перемещение из «пятерки» в расположение нашей родной 4-й роты происходила фактически за спиной лейтенанта Зайчика, который тупо стоял на крыльце, в проеме входной двери и усиленно вглядывался в туман. Лейтенант заметно нервничал. Еще бы?! Он потерял роту, причем всю целиком! Почти полторы сотни курсантов строем и в ногу дружно забежали за угол здания, а из-за противоположного угла никто не выбежал. Более того, даже и не выполз. Фантастика! Как будто, всех — 144 рыла, инопланетяне украли. Испарились в тумане и все тут. Сгинули! Все как один. Летучий голландец какой-то! Мистика.

Выглядывая из окон второго этажа, мы видели в густом тумане одинокую фигуру офицера, который суетливо озирался по сторонам, выискивая хотя бы признаки наличия своего любимого личного состава. Похоже, батарейки его дебильника уже разрядились и миниатюрные наушники плейера жалко свисали на груди владельца. Уйти с крыльца и пробежаться вокруг здания в поисках курсантов Зайчик не решался. Очевидно, он боялся разминуться с нами, все еще «бегающими» вокруг казармы.

— Стоит дурачина?

— Стоит. Ждет, кролик вислоухий! В туман очень старательно вглядывается, даже дебильник выключил. Пусть, ждет! А мы пока, еще пару кружочков нарежем! Ха-ха!

Проторчав на улице около часа, замерзший и на грани умственного помешательства лейтенант, поднялся на второй этаж в казарму с явным намерением срочно доложить по телефону дежурному по училищу о вопиющем ЧП — поголовной пропаже личного состава 4-й роты.

Каково же было его искреннее изумление, когда он обнаружил казарму битком набитую людьми. Все курсанты были в помещении и активно занимались традиционно насущными делами. Остолбеневший Зайчик повернулся к дневальному по роте, беспристрастно подпирающему тумбочку, и ласково задал вопрос.

— А скажи-ка друг любезный! Когда рота вернулась с утренней зарядки?

Дневальный, не моргнув глазом, вытянулся в струнку, посмотрел на часы и нагло привирая, бодро отрапортовал.