Люгер

Чтобы попасть в подсобное помещение с российской Ким Кардашьян, необходимо было миновать винный и колбасный отделы. Последний сейчас создавал ощутимое амбре, к которому примешивалась вонь гниющих поблизости фруктов. Запашок еще тот, как от мусоропровода.

Когда до угла высокого стеллажа оставалось метра два, Хеклер, до этого послушно находившийся позади нашей компании, забежал вперед, замер, оскалив клыки и чуть вздыбив шерсть на загривке, словно указывая носом направление опасности.

Причина такого поведения стала понятна почти сразу. Возле запертых дверей в подсобное помещение, рядом с перевернутой покупательской тележкой на колесах, перетаптывалась троица зараженных: двое мужчин и очень толстая дама в длинной цветастой юбке. Одному из мертвецов – длинному и тощему мужику в джинсовом костюме – видимо, повезло с пищей больше, он уже заметно стал меняться. Черты лица, и без того резкие из-за худобы, теперь и вовсе стали острыми, хищными. Видимая мне с такого ракурса часть его тела была покрыта засохшей красно-коричневой коркой, которая при резких движениях осыпалась ржавой трухой.

Твари нас пока не услышали, передвигались мы тихо, а команды Третьяк отдавал в основном жестами. Они же шумно перетаптывались, деловито урчали, топали. Наваливаясь, давили на запертую изнутри дверь, а иногда, видимо, поймав проблеск сознания, долбили руками. С запахом тоже было все просто. Уже за два-три метра от зараженных несло экскрементами, застарелым потом, мочой и чем-то тухлым. Амбре стояло такое – удивительно, что глаза слезиться не начали. Физиология, мать ее так, и полные штаны, не в плане поговорки и не у меня, а в реальности у двух мертвяков джинсы были полнее некуда и сейчас характерно обвисли в районе задницы, совсем как у хипстера, который нервно вертел головой. Женщина, как обычно, находилась в более выигрышном положении.

Крестный на секунду замер рядом со мной и даже не поморщился, когда вдохнул ядреную вонь. Он даже довольно улыбнулся. И чего, спрашивается, у него настроение вверх скакнуло? Девчонку своим даром нащупал? Живая?

Хрен с ними, есть задачи и более актуальные. Я без команды, опустив автомат, который повис на ремне металлическим прикладом вверх, потянулся за «ярыгиным». Но Третьяк неожиданно положил широкую ладонь на мою руку и, отрицательно мотнув головой, пальцем указал на клевец. Затем ткнул в сторону зараженных, перевел взгляд на меня и, кровожадно резанув ладонью по горлу, довольно оскалился. Надо же, весельчак.

Каспер, наблюдая за этими пантомимами, привычно потянулся к средневековому инструменту, но крестный несколькими резкими жестами приказал ему прикрывать тылы. Затем, многозначительно посмотрев на парня, ободряюще кивнул ему и погрозил кулаком псу. Тот, спрятавшись за меня, показал в ответ белые острые зубы. И тоже молча. Рейдер ободряюще ткнул меня в бок, мол, давай, не тормози.

Послать на три буквы? Так ведь сам подписался приказы выполнять. Ладно, хрен бы с вами, если что, отобьют. Но до сих пор присутствовала у меня некая опаска рукопашной схватки. Памятна мне первая встреча с мертвецами, а еще я запомнил нечеловеческую силу мужика, которого пусть и не одной левой, но без особых усилий, будь он обычным, в бараний рог бы скрутил.

Вдохнул – выдохнул. Вот зачем этот геморрой? Есть же огнестрельное оружие! Нет, надо хрень какую-то придумать! Взвесил на руке клевец, примериваясь и оценивая, с кого начинать. Выбор пал на подъевшего мужика как самого матерого и опасного. И чего тянуть-то? Как там в классике? «Раззудись рука»? Замахнулся с одновременным шагом вперед и с силой опустил острый трехгранный клюв на затылок твари. Глухое «чвак», рывок рукояти. А так нехило я засадил! Не только черепушку продырявил, но и проломил ее ограничителями в виде затейливо извивающихся змей или драконов – не разглядывал особо, не испытываю пиетета к подобным девайсам. Тут же рванул пробойник рыцарской брони обратно, он легко, с таким же мерзким чавканьем, вышел из головы твари, попутно разбрызгивая в стороны смесь мозгов, крови и еще чего-то противного, прозрачно-склизкого. Тело мертвеца, как мешок с картошкой, еще только складывалось, а я, чуть повернувшись и замахнувшись, как лесоруб, вонзил смертоносную железяку в висок тетке.