Люгер

– А обычно ты точно так же себя ведешь? К девкам незнакомым целоваться лезешь? – И посмотрел, чуть сощурившись, очень и очень внимательно. – Подумай, может, с тобой что-то не так? Это не шутки!

– Да вроде бы все так…

Какие тут на хрен шутки?! Да, у меня уже гуси с привязи срываются! Надо срочно к местным эскулапам валить. А еще долбаный Цемент со своей тайной! Так бы и рассказал все Граниту как на духу. Но нельзя. Или можно? Нет, у меня же не сейчас эти качели с настроением начались, похоже, вот откуда ветер дует. Поэтому лучше промолчу…

– Ясно, – тяжело вздохнул тот. – Что ничего не ясно! А ты темнишь! Я думаю, ты под нимфу попал! Только зачем ей тебя под молотки подводить? Вот в чем вопрос… Задумайся.

– Но с ней же Третьяк разговаривал, – влез Каштан.

– Третьяк ментат слабенький, а Хельга, может, сильнее. Кто знает, сколько у нее даров? Я – нет! Или кто-то левый интригу заплел. Поэтому думать надо. – Он обратился уже ко мне: – Ухо востро держи, ничего не бойся. Пока ты свежий и под нашей защитой, они не сунутся. Но погань какую-нибудь могут сделать.

Командир встал и, чуть сгорбившись, решительно направился к выходу. Блондинка специально делала все, чтобы я обратил на нее внимание, а затем красноречиво провела ребром ладони по шее и улыбнулась.

Я ей подмигнул.

– Люгер, крестник, твою мать, что это было? – голос появившегося Третьяка звучал обеспокоенно.

Наконец я нашел правильное определение случившемуся.

– Основной инстинкт, мля!

* * *

Резкий вдох ожег легкие, я едва не взвыл. Есть расхожее выражение – «ощущение полного присутствия», вот и у меня оно было, это самое ощущение, будто какая-то мерзкая мохнатая тварь забралась в грудину и теперь водила там, внутри, наждачной бумагой с крупным зерном. Туда-сюда! Проведет, падла, замрет и смотрит на реакцию. Осклабится довольно, показывая гнилые кривые зубы, и вновь – туда-сюда! Присутствовала, короче.

Даже заорать не получалось.

Рот был набит какой-то дрянью. Слюна подкатывала к горлу, пищевод при глотательных движениях обжигало, куда той кислоте. А еще веки, тяжелые, стопудовые. Теперь я понял все чувства гоголевского Вия, ту его тоску в голосе, когда надо было их поднять, а добрых молодцев с вилами поблизости не оказалось. Вдобавок безумный кузнец Вакула обернул наковальню мягким войлоком и теперь мерно и монотонно долбил по ней двухпудовым молотом. Долбил, сука, в моей голове!

Духх… Духх…

Дудухх…

Духх… Духх…

Не знаю, сколько в реальном времени провел в таком состоянии – десять секунд, пять минут, двадцать, но мне чудилось, прошла бесконечность. И страх сначала тихонько показал из закоулков разума свою мерзкую морду, затем нерешительно, чуть боязливо выполз, а потом, осмелев, стал заполнять собой все. Больше всего ужасало то, что мозг будто изолирован от остального организма. Мышцы чужие, тело перекручивало, ломило каждую кость, и оно отказывалось подчиняться. Жило своей жизнью. Дергалось с усердием паралитика. Оставляя мне лишь возможность наслаждаться болью.

Обрывки каких-то мыслей, которые стайками воробьев разлетались, стоило чуть приблизиться к ним. Ни одну не получалось ухватить за хвост.

Где я?

Кто я?

С трудом нашел ответы.

Улей.

Люгер.

Впрочем, постепенно в голове прояснялось, сначала удалось взять под контроль веки, открыть глаза. Угол кровати и шкаф один в один как у меня в номере. Мой номер… Последнее внятное воспоминание – выхожу из банного комплекса, собираясь в кафе прикупить еды и направиться к себе. А дальше – что-то ужалило в шею, и темнота.

Постепенно появлялась и чувствительность тела. Сначала ощутил ноги, а потом словно теплая волна пронеслась. Руки были стянуты за спиной. Не холодом металла, скорее всего это пластиковые хомуты, какие я здесь видел неоднократно. Пока еще сохранялась чувствительность. Или затянули слабо, или прошло немного времени. Впрочем, если хорошо и с чувством подойти к этому вопросу, то и пяти минут, максимум десяти, хватит за глаза.

Включился слух.

Два голоса.

Говоривших пока не видел, оба находились вне поля зрения.

– Чужак, зачем ждать-то?! Давай прямо сейчас отрежем ему башку, а потом все остальное. Скорее сделать, пока его никто не хватился, и валить с форпоста… Поймают за таким… Лучше даже не думать, чем это грозит.

– Вилена сказала, заплатит, только если будем резать живому, когда он будет в полной памяти. Сначала яйца и член, потом пальцы на руках и ногах, потом башку, а завершающий аккорд – в рот вставить член.

– И откуда у баб в голове это дерьмо берется? Нет бы просто завалить, выеживаются!

– Пусть! Нам же лучше. За искусство всегда платят больше! Еще надо принести башку этого идиота и видео. Это обязательно. И сделать все сегодня. Типа у них у главной, Хельги, именины завтра. Велена презент преподнести хочет. Закосячил этот тип, говорят, не по-детски. Не справимся – не заплатит.

– Один черт, а такие сложности. Эффект-то тот же. Пациент скорее мертв, чем жив.

– Завалить свежака – много мозгов не надо. Если бы было все просто – хрен бы за него кто жемчужину бы дал, так, пару горошин максимум. А мне нужна жемчужина! Очень.