Льюис Кэрролл

«Во-первых, если я доживу до следующего января, мне исполнится 59 лет. Если бы подобную вещь предложил мужчина тридцати или даже сорока лет от роду, это было бы совсем другое дело. Тогда бы об этом и речи идти не могло. Мне самому подобная мысль пришла в голову лишь пять лет назад. Только накопив действительно немало лет, рискнул я пригласить в гости десятилетнюю девочку, которую отпустили без малейших возражений. На следующий год у меня неделю пробыла двенадцатилетняя гостья. А еще через год я позвал девочку четырнадцати лет, на этот разожидая отказа под тем предлогом, что она уже слишком взрослая. К моему удивлению и радости, ее матушка согласилась. После этого я дерзко пригласил ее сестру, которой уже исполнилось восемнадцать. И она приехала! Потом у меня побывала еще одна восемнадцатилетняя приятельница, и теперь я совсем не обращаю внимания на возраст».

По мнению профессора Лебейли, поведение Кэрролла объясняется прежде всего крайней независимостью характера, стремлением самому, в соответствии со своим разумением и своей совестью принимать решения и контролировать ситуацию. Он избегал всего, что могло быть ему навязано (до такой степени, что не хотел, чтобы ему назначали время встречи, ограничивая тем самым его свободу). Что может быть менее обязывающим, менее требовательным, чем общение с child-friend?

При этом, продолжает Лебейли, Кэрролл вовсе не чурается женщин. Однако, будучи человеком крайне щепетильным, Кэрролл строго регламентирует свое общение с прекрасным полом — в молодости он держится подальше от девиц на выданье и только к старости начинает проявлять известную беззаботность относительно возраста своих приятельниц… На основании точно подсчитанных отзывов Кэрролла о произведениях живописи и театральных постановках (из 870 комментариев, сделанных им по поводу актерской игры, только 150 относятся к детям) Лебейли делает вывод, что цветущая женственность привлекала его на деле значительно больше, чем девичья незрелая прелесть. Словом, миф лжет — автор сказок об Алисе был вовсе не таким, каким его привыкли считать…

Миф лжет, вторит профессору Кэролайн Лич. Кэрролл вовсе не был застенчивым, мрачным отшельником — напротив, порой он наносил в день по полдюжины визитов, водил в театр своих бесчисленных приятельниц; никогда не избегал мужчин и уж тем более не испытывал ненависти к мальчикам; он получал удовольствие от жизни и любил общество молодых женщин… Впрочем, яростно развенчивая старый миф, Кэролайн Лич тут же начинает создавать новый — головокружительную историю любви Кэрролла к миссис Лидделл. И можно быть уверенными, что новые сенсации не за горами. Возможностей масса: роман с гувернанткой, роман с миссис Лидделл, роман с мистером Лидделлом… Возможно, выяснится, что Кэрролл любил только мальчиков.Возможно, найдется и какой-нибудь подозрительный домашний питомец или возлюбленный труп. И в этом отчасти будут виноваты злополучные викторианские дамы, затерявшие и изрезавшие драгоценные томики дневников. Ибо ничто так не будоражит воображение, как тайна. Сколько лет дописывают за Диккенса его последний неоконченный роман, сколько лет волнует умы десятая, сожженная, глава «Евгения Онегина»! Вероятно, и Кэрроллу предстоит еще немало удивительных метаморфоз…

Но мы, пожалуй, остановимся, передохнем и оглядимся. Может быть, у нас, наконец, перестанет двоиться в глазах и нам удастся увидеть не двух антиподов, этаких Джекилла и Хайда, а одного незаурядного человека, необычного до такой степени, что современники и потомки предпочли разделить его на «Кэрролла» и «Доджсона» и воспринимать «по частям». Загадки и парадоксы по-прежнему сопровождают его имя — даже теперь, спустя более столетия после его смерти. Прелесть в том, что у загадки не всегда есть ответ — чем, например, ворон похож на конторку?