Льюис Кэрролл

«Я была очень давно знакома с милым мистером Доджсоном. Я бы сказала, что он относился ко мне с нежностью, если бы можно было допустить, что он способен питать нежность к человеку старше десяти лет. <…> Мистер Доджсон был самым первым моим другом среди литераторов. Не могу представить себе времени, когда я его не знала. Он наблюдал, как Кэт и я, еще детьми, выступали в театре, и подарил нам тогда свою „Алису в Стране чудес“. Стоило ему познакомиться с кем-нибудь из детей, как он сразу вручал им „Алису“… Через этот ритуал прошли все мои братья и сестры, а затем их дети.

Мистер Доджсон был страстным театралом. Он проявлял живейший интерес ко всем спектаклям, шедшим в „Лицеуме“, и часто в письмах ко мне указывал на логические промахи драматургов, никем другим не замеченные.

Не пощадил он и Шекспира. Мне думается, что эти письма служили для него таким же развлечением, как составление загадок и анаграмм.

„А теперь я собираюсь, — писал он, — загадать Вам мою ‘Героическую’ загадку, но помните, пожалуйста, что я не жду от Вас ее разрешения, ибо Вы, конечно, вообразите, что я просто шучу, заявляя, что не понимаю чего-то у Шекспира. Однако если Вы сами не захотите подумать над ней, может быть, Вы улучите момент и спросите объяснения у мистера Ирвинга? Я не могу понять вот чего: почему Геро (или Беатриче от ее имени) в ответ на предъявленные ей обвинения не воспользовалась алиби? Ведь, судя по всему, Геро в ту ночь не спала в своей спальне, иначе как же Маргарита могла открыть окно и переговариваться с Борачио? Не в присутствии же своей спящей госпожи она это делала? Она бы ее разбудила“»[148].

Кэрролл подробно разбирает эту сцену, недоумевая:

«И если они договорились, что Геро, с которой Беатриче двенадцать месяцев спала в одной комнате, на эту ночь исчезнет, то неужели Беатриче не знала куда? Почему она не заявила следующее:

Ведь Геро, добрый сэр, спала не там:
В ту ночь она была в другом покое;
Сомненья нет — какой-то негодяй
Ее изобразил, подделав голос,
Манеры, стан — и в заблужденье ввел
И дона Педро, и других с ним вместе[149].

Просто непостижимо, почему никто из них не воспользовался тем великолепным алиби, которое было у них в руках. Жаль, что среди них не оказалось адвоката, он бы устроил Беатриче перекрестный допрос:

— Пожалуйте сюда, сударыня, попрошу вас быть внимательной и отвечать так, чтобы присяжные вас слышали. Где вы провели прошлую ночь? Где провела ночь Геро? Можете ли вы поклясться, что не знаете, где она спала?»

Он заканчивает письмо цитатой из «Пиквикского клуба»: