Льюис Кэрролл. Лучшее

Черкнул я рыбам пару строк,
Гласивших: «Я суров и строг!»
Большой переполох на дне.
И рыбки отвечают мне.
Вот строки Рыбьего Письма:
«Простите, сэр, но мы весьма…»

— Извините, но у меня такое ощущение, будто я не совсем понимаю, что вы читаете, — сказала Алиса.

— Дальше будет проще, — заявил Шалтай.

Ну, я, разумеется, пишу им в следующем письме:
«Вы просто не в своем уме!»
Но рыбы пишут мне в ответ:
«Попридержи язык! Привет!»
Я им писал и раз, и два —
Но тратил попусту слова.
Не дрогнула моя рука:
Я чайник взял из сундука.
И я налил в него воды,
Во избежание беды.
Тут КОЕ-КТО пришел ко мне
Сказать, что рыбки спят на дне.
Я отвечал ему: «Иди
И спящих рыбок разбуди!»
Я повторил, собравшись с духом,
Я РЯВКНУЛ У НЕГО НАД УХОМ.

Дойдя до этого места, Шалтай-Болтай так завопил, что Алиса вздрогнула и подумала: «Не хотела бы я оказаться этим КОЕ-КЕМ!»

Но КОЕ-КЕМ владела спесь,
И он сказал: «Нет уж, ты иди туда сам, с меня хватит, надоело, знаешь ли. Я останусь здесь».
Но КОЕ-КТО сказал со спесью:
«Кончай орать. Останусь здесь я».
Сказав: «Пока! Я ухожу И ЛИЧНО рыбок разбужу!» —
Я тут же кинулся к реке,
Но к этому времени дверь у рыбок, разумеется, уже давно была на замке.
И я тогда полез в окно,
И я налег на ставни, но…

Наступило продолжительное молчание.

— Это конец? — робко спросила Алиса.

— Конец, — сухо ответил Шалтай-Болтай. — Всего наилучшего. Всех благ.

«Ну и ну!» — подумала Алиса. После такого намека на то, что ей пора уходить, задерживаться было просто невежливо. Она встала и протянула Шалтаю руку.

— До свидания, — сказала она как можно беззаботнее. — До скорой встречи.

— Если мы с тобой встретимся, лично я тебя не узнаю, недовольно ответил Шалтай-Болтай, подавая ей мизинец. — Все люди друг на друга похожи.

— Ну, обычно человека можно узнать по лицу, — задумчиво произнесла Алиса.

— Именно, именно. Об этом я и говорю, — сказал Шалтай-Болтай. — У тебя слишком обыкновенное лицо. Два глаза… два уха, посередине нос… под ним, как водится, рот… Всегда, всегда одно и то же! Вот если бы у тебя один глаз был на ухе, а другой — на подбородке… или, скажем, рот на лбу… тогда я, МОЖЕТ БЫТЬ, тебя бы узнал.

— Рот на лбу — это некрасиво, — возразила Алиса. — И глаз на подбородке тоже.

Но Шалтай-Болтай только пробормотал: «Семь раз примерь…» — и закрыл глаза.

Алиса еще подождала, не заговорит ли он с ней, но Шалтай сидел с закрытыми глазами и не обращал на нее никакого внимания. Поэтому она сказала «До свидания!» и, не получив ответа, потихоньку пошла дальше, бормоча: «Из всех неблаговоспитанных (тут она повторила это слово вслух, потому что очень приятно, когда попадаются такие серьезные длинные слова)… из всех НЕБЛАГОВОСПИТАННЫХ людей, с которыми мне приходилось встречаться, этот…» Она так и не успела додумать эту фразу до конца, потому что в этот момент по Лесу раздался ОГЛУШИТЕЛЬНЫЙ ТРЕСК.

Глава седьмая Лев и единорог

В ту же минуту через Лес побежали солдаты. Сперва они появлялись поодиночке то тут, то там. Потом Алисе стали попадаться десятки и сотни. В конце концов солдаты повалили целыми толпами. Алиса поскорее спряталась за дерево, чтобы как-нибудь случайно не попасть им под ноги.

За всю свою жизнь она не видела солдат, которые с таким трудом держались бы на ногах.

То и дело они спотыкались и шлепались на землю. Стоило упасть одному, и на него наваливались все, кто шел следом. Очень скоро на каждой поляне лежали штабеля солдат.

Тут появилась конница. Лошадям было немножко легче: ведь у каждой лошади ног в два раза больше, но даже они то и дело спотыкались. При этом всадники моментально вылетали из седла.

Получилась ужасная свалка, и Алиса облегченно вздохнула, когда, наконец, выбралась на опушку. Тут она увидела Белого Короля. Он сидел на кочке и что-то прилежно заносил в свою записную книжку.

— Я послал всю мою рать! — хвастливо закричал Король, увидев Алису. — Моих отважных парней! Они тебе но попадались по дороге?

— Еще бы, — сказала Алиса, — в Лесу их несколько тысяч.