Льюис Кэрролл

Они часто виделись в эти годы и нередко работали вместе. Иногда Кэрролл привозил свою фотоаппаратуру в студию Гертруды и снимал детей, в то время как она их рисовала. Порой Гертруда приезжала в Оксфорд и проводила там день; он фотографировал, она зарисовывала для него его юных друзей. Если дети уходили после ланча, Гертруда и Кэрролл устраивались в его покойных креслах: беседовали, смотрели рисунки, которые она привозила, или фотографии из его огромной коллекции. «Там было, — вспоминала Гертруда, — много фотографий Габриеля Россетти и его сестры Кристины, детей Милле, семейства Терри… Помню фотографию Эллен Терри, снятую, когда ей было лет восемнадцать. Эллен как раз рассмеялась в этот момент — она была так прелестна! Затем он заваривал чай, быстро и ловко, как он умел, и вскоре счастливый визит подходил к концу».

Всё же принятые в обществе условности порой давали о себе знать. «Приятельница мистера Доджсона, — вспоминает Гертруда Томсон, — хорошая женщина, весьма практичная, крайне приверженная условностям, как-то взялась за меня. Мы провели утро в ее доме, рисуя ее детей, — вернее, я рисовала, а мистер Доджеон рассказывал детям “Алису”. Он не остался на ланч. Когда мы поели, она отослала детей и, взяв шитье, уселась напротив меня.

— Я слышала, вы недавно провели в Оксфорде день с мистером Доджсоном.

— Да, чудесный день.

— Такие вещи делать не полагается.

— Мы оба часто поступаем не так, как полагается.

— Мистер Доджеон не ухаживает за женщинами.

— Он не был бы моим другом, если б ухаживал.

— Он убежденный холостяк.

— И я тоже. К тому же он годится мне в отцы.

С минуту она пристально смотрела на меня, а потом сказала:

— Я вам скажу, в чем дело. Вы для мистера Доджсона не “молодая леди”… Вы для него что-то вроде “взрослого ребенка”.

Я весело рассмеялась.

— Я согласна, чтобы мистер Доджеон смотрел на меня, как на старую бабушку, только б приглашал меня в Оксфорд.

Однако я чувствовала себя оскорбленной. Это грубое вмешательство как-то задело нашу чистую и прекрасную дружбу».

Впрочем, они сохранили дружеские отношения. Время от времени Кэрролл просил Гертруду проиллюстрировать что-то из написанного им, но это оказалось не так-то просто. Свои рисунки она присылала ему обычно с большим опозданием, а он писал ей подробные письма, в которых терпеливо разбирал ее промахи и снова и снова напоминал о том, что работа затягивается. Но дело не клеилось — она всё откладывала его в долгий ящик. Просматривая немногие рисунки Гертруды Томсон, понимаешь, что ее возможности художника были весьма ограниченны. Вероятно, она это понимала, хотя поначалу и делала попытки иллюстрировать работы своего друга. В результате в свет вышли лишь кое-какие ее иллюстрации к стихам Кэрролла да две стороны обложки к изданию «Алисы для малышей».

Последние 20 лет жизни Кэрролл проводил лето в Истборне на южном побережье Англии, откуда было рукой подать до Брайтона. Когда в 1887 году Сэвил Кларк привез туда постановку «Алисы», Кэрролл несколько раз приезжал в Брайтон, чтобы ее посмотреть. Его сестра Генриетта, единственная покинувшая семейное гнездо в Гилфорде (не считая вышедшей замуж Мэри), получив в пожилом возрасте небольшое наследство, поселилась в Брайтоне. В семье сохранились рассказы об эксцентричности Генриетты. Высокая, худая, она жила вместе со старой служанкой и кошками. Навещая родственников, она брала с собой портативную жаровню, чтобы в своей спальне жарить на ней сосиски. Однажды в поезде она так увлеклась пением гимнов с пассажирами, что пропустила свою остановку; в другой раз явилась в церковь, держа в руках будильник вместо молитвенника. Кэрролл часто навещал ее в Брайтоне, а иногда привозил к ней и своих юных друзей. Кейти Люси, которой в то время было 17 лет, после визита к Генриетте записала в дневнике: «Мне она понравилась. По-моему, она похожа на него».

Однажды Чарлзу удалось убедить сестру вместе с ним посмотреть в театре «Алису». Она впервые нарушила запрет на посещение театра, наложенный на сестер покойным отцом. Кэрроллу так понравился спектакль, что по возвращении в Лондон он отправился к Макмиллану и подписал 41 экземпляр подарочного издания для юных актеров, принимавших участие в постановке. Среди них он отметил тринадцатилетнюю Изу Боумен (Bowman), исполнявшую маленькую роль.

«Театральные дети» нередко гостили у Кэрролла в Истборне. В августе 1887 года он привез с собой Айрин Барнс, прославившуюся впоследствии как Айрин Вэнбру (Vanbrugh). Она провела в Истборне неделю. Были у него и другие юные друзья. Но Иза Боумен заняла особое место. Он попросил ее мать привезти девочку в Лондон (семейство жило в Стратфорде), чтобы познакомиться с ней лично.