Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя)

ГЛАВА ВТОРАЯ Чему уделять внимание / Цзюнь шоу

Тот, кто обрел дао, непременно пребывает в покое. Тот, кто пребывает в покое, не обладает знаниями. Кто понимает ценность неимения знаний, с тем можно говорить о пути правителя. Поэтому и говорится: тот, кто хранит свои желания в себе самом, зовется замкнутым. Того, кто не позволяет страстям внешнего мира проникать вовнутрь, называют запертым. Кто замкнут и отрешен, стоит близко к природе. Он имеет в себе уровень, но не выравнивает, имеет в себе отвес, но не выправляет; и все в природе пребывают в величайшем покое. Кто в покое и умиротворении, может служить образцом для всей Поднебесной.

Самое ценное в теле — сердце, самое ценное в сердце — рассудок. О, рассудок! Сколь глубок, сокровенен и в то же время основателен! Никто не в состоянии его постичь! В «Хун фань» говорится об этом: «Небо тайно распоряжается судьбами людскими!» Тайно — то, через что все проявляется. Поэтому и говорится: «Не покидая двора, постигать Поднебесную, не выглядывая в окно, постигать небесный путь».

«Чем дальше его путь, тем меньше его знания». Поэтому мужи великих познаний склонны к уединению [и далеко не ездят].

Когда слишком много трудятся ушами и глазами, когда глубоко задумываются — пропадают. Когда исследуют твердое и белое и спорят о не имеющем толщины — допускают ошибки. То, чего достигают, никуда не выходя, — это как раз то, за чем пускаются в путь; то, что обретается недеянием, — это как раз то, ради чего прилагают усилия. Но это все равно что с помощью ян стремиться достичь ян, с помощью инь воздействовать на инь!

В Восточном океане есть предел, за которым вода поворачивает и течет обратно. После пика летней жары погода становится прохладной. Поэтому и говорится: небо не имеет формы, но тьма вещей благодаря ему получают завершение. Предельно тонкое не имеет зримого образа, но оно вызывает превращения всего сущего. Великий мудрец ничем специально не занят, но все его чины крайне напрягают свои силы. Все это и называется обучением без наставлений, поучением без речей. И есть способ определить, не безумен ли властитель, — надо взглянуть, соответствуют ли его слова должному. Существуют и средства, чтобы узнать — не помрачился ли рассудок правителя: нужно посмотреть, получает ли он то, о чем просит. Что же касается самого правителя, то, если он недолжное принимает за должное, а недостижимое полагает достижимым, — это значит, что его представления о должном и достижимом неверны или из-за него самого, или из-за его подданных. Поэтому тот, кто по-настоящему умеет властвовать, не знакомится с делами. Самый умелый властитель — тот, кто даже не знает, что происходит; затем тот, кто сам ничем не занимается. Тот, кто имеет представление о том, что происходит, обязательно что-либо да упустит; тот, кто делает сам какое-нибудь дело, непременно чего-нибудь недоделает. Если же будут иметь место упущения и недоделки, это непременно поведет к сомнениям среди чинов, а этим-то как раз всегда и пользуются порочные.

Положим, строят повозку — ее можно сделать лишь при участии ряда исполнителей. Государство же, как известно, куда сложнее повозки, так что лишь многими умами и умениями может оно поддерживаться. Повозка не собирается из однотипных деталей универсальным способом. И только владеющий дао способен быть тем единственным, которому покорно все существующее.

Некий лусец поднес в дар сунскому Юань-вану головоломку-узел. Юань-ван тогда издал и огласил по всей стране указ с призывом к искусным — явиться, чтобы решить головоломку. Но никто не мог ее решить. Некий ученик Эр Шо попросил, чтобы ему разрешили решить ее. И он действительно отчасти ее распутал, но вторую часть распутать не сумел. Тогда он сказал: «Если никто не мог решить ее раньше, и у меня она не решается полностью — она неразрешима, это очевидно». Об этом спросили у того лусца, и он ответил: «Да, это так. Она действительно неразрешима. Но я придумал ее и знал, что она неразрешима, а вот тот человек не создавал ее и все же догадался, что она неразрешима, — значит, он умнее меня!» Так что такие, как ученик Эр Шо, решают тем, что не решают!

Вэнь, великий мастер-музыкант из Чжэн, находил удовольствие в том, что упражнялся целыми днями в игре на гуслях сэ, и всякий раз он отбивал перед своим сэ поклон и приговаривал: «Черпаю у вас, учитель, как черпают в беспредельном!»

Такие, как великий Вэнь, когда охотятся на зверя, поступают как охотник, стреляющий с упреждением, чтобы поразить его наверняка, Поэтому для них раздумья и размышления — это нанесение вреда собственному сердцу; пользование рассудком — самоубийственно; сознательное употребление в дело своих навыков — гибельно; пребывание в определенной должности — чревато безумием. Ибо возвышенная душа должна чувствовать себя свободно и беззаботно, быть нескованной, спонтанной, не проявляющей себя ни в какой внешней деятельности.