Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя)

Чжэнский Цзы Ян[347] расстался с жизнью, когда гнались за бешеным псом. Циский Гао Го расстался с жизнью, когда гнались за убежавшим волом. Толпа убила Цзы Яна и Гао Го просто из-за своей массы. Когда наступит время, даже пес или вол могут увлечь за собой людей, не тем более ли человек?

Голодный конь хранит молчание в стойле, если он не видит сена. И голодный пес молчит в конуре, если не видит костей. Но если они завидят кость или сено, их порыва не удержать.

Народ и в смутное время хранит молчание, если он не видит умного. Но если он завидит умного человека, его не удержать в его стремлении, ибо он стремится не телом, а душой.

Царство Ци из-за своих претензий на титул Восточного ди повергло Поднебесную в опасность, но царство Лу, воспользовавшись этим, взяло Сюйчжоу. Ханьданьцы из-за Шоулина ввергли в опасность весь народ, но Вэй, воспользовавшись этим, взяло Цзяньши. То, что Лу и Вэй, при своих малых размерах, все же оба сумели стать большими царствами, объяснялось их умением использовать момент. Посему мудрые властители и выдающиеся мужи, желающие облагодетельствовать народ черноголовых[348], лучше всего успевают в этом во времена смуты. Небо дважды не предоставляет случая. И удобный момент сохраняется недолго. Мастер не делает дважды одной работы. Все дело в том, чтобы поймать удобный момент.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Красота необходимого / И Шан

Когда приходит весенняя ци, появляются признаки жизни в деревьях и травах. Когда приходит осенняя ци, листья опадают, а травы увядают. Кто же управляет этим расцветом и увяданием, ведь они не спонтанны? Когда приходит этот управляющий, нет уже такой вещи, которая не пришла бы в движение, и когда этого управляющего нет, ни одна вещь не посмеет двинуться с места. В древности люди наблюдали за тем, чем управляется все на свете, и потому не было вещи, которую они не поставили бы себе на службу.

Награды и наказания — это орудия, с помощью которых управляют высшие, и, когда они применяют их при необходимости, дао преданности, верности, привязанности и любви становится ясным для всех. Если они продолжают оставаться ясными всем долго, то народ начинает их воспринимать как нечто естественное — это и называется успехом в обучении. Когда же успех в обучении уже достигнут, ни щедрые посулы, ни суровые угрозы не в состоянии ничего изменить. Поэтому те, кто достиг успеха в наставлении народа, начинают не с наград и наказаний для воспитания в нем понимания. Они начинают с воспитания в нем понимания, и тогда народ не в силах противиться наградам и наказаниям. Сами награды и наказания тогда не подвергаются сомнению.

То же происходит, когда награды и наказания произвольны, — тогда дао разврата, фальши, разбоя, мятежа, алчности и жестокости проявляется в полную силу.

Когда же его проявление в течение длительного времени не подавляется, тогда народ начинает воспринимать как естественное состояние чувство озлобленности. Тогда дикие племена жунов и и, ху и гэ, дикари из Ба и Юэ не могут быть удерживаемы более в узде ни щедрыми наградами, ни суровыми наказаниями.

Жители Ин возводили свои крепостные валы из двух досок, и когда У Ци пытался изменить этот порядок, он только вызвал всеобщую ненависть.

Но когда награды и наказания изменяют в более справедливую сторону, народ пребывает в довольстве и спокойствии.

Например, когда берут в плен людей из племен чжи и цян, они бывают опечалены не тем, что их казнят, ломая спину, а тем, что после смерти их не сожгут.

Из всего этого видно, что бывают случаи, когда дурные обычаи уже укоренились, и поэтому применение наград и наказаний требует величайшей осмотрительности, иначе они могут превратиться в средство развращения народа.

Некогда Цзиньский Вэнь-гун[349] вознамерился сразиться с чусцами при Чэнпу. Он призвал к себе Цзю Фаня и спросил: «Как быть, если чусцев много, а мои войска малочисленны?» Цзю Фань в ответ сказал: «Ваш слуга слышал, что правитель, сильный в ритуале, не чужд украшений, а правитель, сильный в военном деле, не чужд военных хитростей. Вот и вам следует просто пойти на военную хитрость». Вэнь-гун сообщил мнение Цзю Фаня Юн Цзи, на что Юн Цзи сказал: «Если осушить пруд, то можно наловить рыбы, это уж точно, только вот на следующий год рыбы не будет. Можно выжечь чащобу, чтобы хорошо поохотиться, это уж точно, но на следующий год не возьмешь там ни одного зверя». Таково дао обмана и фальши. Если раз и удастся что-либо урвать, то уж повторить ни за что не удастся — это близорукий расчет.