Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя)

Янь Шу поклялся биться не на жизнь, а на смерть с циским хоу Тянем, и в царстве Ци все были охвачены страхом. Юй Ян решил биться насмерть с Сян Цзы, и весь дом Чжао трепетал. Чэн Цзин поставил свою жизнь против жизни властителя Хань, и люди Чжоу были в ужасе. Тем более когда государство в десять тысяч колесниц проникнется такой решимостью, — кто ему воспротивится? Не успеют скреститься клинки, как желаемое уже будет достигнуто. Противник в ужасе, страхе и растерянности, душевные силы его в полном упадке, душа словно у безумного, тело готово расстаться с жизнью; бредет неведомо куда, бежит неведомо к какой цели. Если бы даже и попалась ему на пути удобная местность, где можно закрепиться, и остались у него сильные и хорошо вооруженные солдаты, он не в силах и помыслить о сопротивлении, не в состоянии и представить себе обороны. Так было с сяским Цзе, когда он погибал в Наньчао.

Если ударить деревом по дереву, сломается неподвижное дерево; если воду лить в воду, расступается неподвижная вода; если лед бросить на лед, тот, что внизу, погрузится; если ком грязи бросить в грязь, он провалится. Таково соотношение сил между движением и неподвижностью.

Самое главное во всякой войне искусство — это не дать расстроить свои планы вне зависимости от того, известны ли тебе замыслы противника или же нет. И тогда всегда добьешься своего. Чжуань Чжу был именно таков. Он пришел с мечом в одной руке, и все было кончено — воцарился уский царь. Не тем более ли войско верных долгу, будь в нем десятки тысяч или лишь несколько тысяч, — если сумеет скрыть свои пути подхода и выявить пути продвижения противника — прославит своих военачальников, как самого Чжуань Чжу!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ О выборе / Цзянь сюань

Сейчас говорят, что если согнать рыночных торговцев и повести их войной, то с ними можно разбить крупных полководцев и обученных солдат, а старые, слабые и истощенные в состоянии нанести поражение опытным воинам и умелым бойцам; и что неорганизованный сброд может победить воинов в идеальном строю; и что мотыгами, косами и дубинами можно осилить длинные пики и острые мечи.

Это, конечно, речи тех, кто ничего не смыслит в военном деле. И все же, если самым острым мечом ударишь и не попадешь, рубанешь и не достанешь, от него не больше проку, чем от самого тупого. И если не вовремя и неумело пустишь в ход самые лучшие и отлично вооруженные войска, от них будет не больше проку в войне, чем от самых завалящих солдат.

И все же даже такие герои, как царевич Цин Цзи или Чжэнь Нянь, предпочитали, чтобы мечи у них были острыми; отбирали самых лучших и умелых, давали им лучшее снаряжение и оружие, ставили во главе самых способных полководцев.

В старину были такие, что становились царями, и были такие, что становились гегемонами. Таковы были Тан и У, циский Хуань, цзиньский Вэнь, уский Хэ Люй. У иньского Тана было семьдесят добрых колесниц и шесть тысяч готовых на смерть воинов. В день у-цзы он бился при Чэн и захватил гиганта Цзе в плен. Так от Минтяо поднялся он до ворот злодея, вошел в них и обрел Ся. После того как Цзе бежал, он явил простому народу черноголовых милость и великодушие — совершенно изменил образ правления, принятый Цзе. Он отличил разумных и добрых, дозволил то, чему радовался народ, и к нему потянулись издалека и из ближних мест. Потому и стал он истинным царем в Поднебесной.

У-ван имел три тысячи воинов, называвших себя «тиграми», и три сотни отборных колесниц, когда он в день цзя-цзы победил в битве при Муе и взял в плен Чжоу. Он отличил разумных, раздав им должности, и оказал покровительство старым и удалившимся от дел при иньском правлении. Затем он осведомился о нуждах народа. Наградами он не обходил даже птиц и зверей, наказания при нем не мог избегнуть даже сын неба. К иньцам он относился так же, как к родным ему чжоусцам. На людей он смотрел, как на самого себя, вся Поднебесная радовалась его дэ, народ толковал о его верности долгу, потому он и стал сыном неба.

У циского Хуань-гуна было триста добрых боевых колесниц и десять тысяч хорошо обученных воинов, составлявших ядро его войска. С этим войском он прошел вдоль и поперек землю среди четырех морей, и никто в мире не смог бы его остановить. На юге он дошел до Шиляна, на западе — до Фэнго, на севере — до Линчжи. Так как царство Син было уничтожено царством Чжуншань, а царство Вэй — варварами ди, Хуань-гун заново основал Син в Ии и заново основал Вэй в Чуцю.

Цзиньский Вэнь-гун построил пять колесниц для пяти воинов в каждой. Обученных солдат у него было тысяча человек. Они первыми встречали врага. Никто из чжухоу не мог воспрепятствовать ему. Он срыл стены Чжэн, заставил вэйцев перенести свои могилы на восток и почтил сына неба в Хунюне.