Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя)

Удалец из шайки разбойника Чжи спросил у него: «Есть ли у разбойника дао?» Чжи отвечал: «Конечно же есть. Как по наитию он узнает, что за запорами нечто сокрыто, — в этом его мудрость. Входит первым — в этом доблесть, выходит последним — в этом долг. Знает время — в этом его рассудительность. Делит поровну — в этом его благонамеренность. В Поднебесной не было никогда великого разбойника, который, прежде чем стать им, не овладел бы этими пятью вещами, а вот насчет шести царей и пяти бо — не знаю, не знаю... Яо, к примеру, не был чадолюбив. Шунь был непочтителен к родителю. Юй был не прочь развлечься. За Таном и У числятся насилия и убийства. Пять бо вынашивали планы мятежа и смуты. А между тем все в наше время их восхваляют, люди их поминают добрым словом... Это какое-то ослепление!»

И когда он стал умирать, он решил прихватить с собой в могилу свой железный молот, приговаривая: «Вот повстречаюсь там внизу с пятью ванами и шестью бо, проломлю им черепа!»

Чем так аргументировать, лучше уж не спорить вообще.

В Чу жил некий легковерный. Его отец украл барана, а он донес об этом по начальству. Власти схватили отца и приговорили его к наказанию. Тогда легковерный стал просить, чтобы наказание было применено к нему, и обратился к судье: «Отец украл барана, и я донес об этом. Разве этим я не доказал свою благонадежность? Когда отца приговорили к наказанию, я просил, чтобы меня наказали вместо него. Разве этим я не доказал свою почтительность к родителю? Но если станут наказывать за благонадежность и почтительность, то разве останутся в стране ненаказанные?»

Чуский царь, услышав об этом, велел его не наказывать. Когда же об этом узнал Конфуций, он сказал: «Странная у этого легковерного благонадежность! Отец у него был один, а он дважды на нем прославился!»

Чем такая, как у этого, благонадежность, лучше уж никакой.

В царстве Ци жили два удальца. Один проживал в Дунго, другой — в Сиго. Как-то раз, повстречавшись на дороге, они сказали друг другу. «А не выпить ли нам вместе?»

Выпили по несколько чарок, и тут кто-то из них предложил: «А не взять ли мяса?» А другой отвечает: «Ты — мясо, я — мясо, зачем нам еще мясо? Закажем только подливку, вот и все!» Тут они достали ножи и стали друг друга жрать; остановила их только смерть.

Чем такая удаль, лучше уж без удали!

У Чжоу было два брата. Все трое были сыновьями одной матери. Старшего звали Вэй Цзыци, среднего — Чжун Янь, младшего — Шоу Дэ. Вот Шоу Дэ и стал впоследствии Чжоу. А он был самым младшим. Когда у его матери родились Вэй Цзыци и Чжун Янь, она все еще оставалась второй женой, когда же она стала старшей женой, у нее родился Чжоу. И отец, и мать желали сделать наследником Вэй Цзыци. Но тайши, опираясь на закон, воспротивился. Он говорил: «Когда есть сын у старшей жены, невозможно делать наследником сына второй жены». Так Чжоу стал наследником престола.

Чем так толковать законы, лучше их не иметь вообще!

ГЛАВА ПЯТАЯ О прозорливости / Чан цзянь

Рассудок одного превосходит рассудок другого, поскольку один способен смотреть вдаль, а другой — видеть лишь то, что перед ним. Настоящее есть по отношению к прошлому будущее, так же как и по отношению к будущему — прошлое. Поэтому, понимая настоящее, можно понять и прошлое; зная прошлое, можно представить и будущее. Прошлое и настоящее, что было прежде и что будет потом — едины. Поэтому мудрец знает на тысячу лет назад и знает на тысячу лет вперед.

Чуский Вэнь-ван говорил: «Сянь Си не раз шел против меня ради долга и перечил мне ради ритуала. Жить с ним беспокойно, но все же через некоторое время я оказывался в выигрыше. Так что если я не награжу его сам, мудрецы грядущих поколений станут меня за это порицать!» И он дал ему ранг пятого дафу.

«Шэнь Хоу-бо прекрасно схватывает мои мысли: стоит мне только пожелать, как он уже спешит исполнить. Жить с ним очень спокойно, но все же через некоторое время я всегда оказывался в проигрыше. Так что если я сам не отдалю его, мудрецы грядущих поколений поставят мне это в вину!» И он отстранил его от дел и отпустил.

Шэнь Хоу-бо отправился в царство Чжэн и там стал лестно отзываться о мыслях чжэнского правителя, упреждать все его желания и через три года уже заправлял всеми делами в Чжэн, а еще через пять лун чжэнцы его убили. Именно поэтому мудрецы последующих поколений сочли Вэнь-вана достойным мужем поколений предыдущих.

Цзиньский Пин-гун повелел отлить большой колокол. Послали за мастерами, чтобы послушать его звон. Все сочли, что колокол звучит превосходно, в тон. Только Ши Куан сказал: «Не в тон. Надо бы перелить». Пин-гун сказал: «Все мастера полагают, что в тон». Ши Куан отвечал: «В будущих поколениях найдутся люди, знающие толк в музыке. Тогда все узнают, что звучит не в тон. Я, ваш слуга, не хотел бы для вас позора». Потом Ши Сюань подтвердил, что колокол звучит не в тон. Так Ши Куан стремился настроить колокол получше, поскольку полагал, что и в будущих поколениях найдутся знающие толк в музыке.