Люк Скайуокер и тени Миндора

Более того, из-за какого-то извращенного чувства собственного достоинства или национальной гордости эти конкретные мандалорцы на время переговоров вообще отказались от использования общегалактического языка. Что отнюдь не умерило их желания потрепаться. Просто они трепались на мандо’а, языке, который, на более чем пристрастный взгляд Хана, звучал так, будто стая песчаных пантер пыталась выкашлять волосяные шары размером с голову. А потом этот отрывистый кашель почтительно переводился на общегалактический для удобства главы делегации Новой Республики принадлежащим означенной главе делегации легковозбудимым, гиперчувствительным, бесконечно невротичным протокольным дроидом, который, несмотря на знание им шести миллионов треклятых форм коммуникации, все время выговарил слова с этим снобистским акцентом планет Ядра. Слушать этот акцент два дня кряду, не имея возможности выйти из комнаты, было невыносимо, и Хану хотелось стукнуть дроида так сильно, чтобы тот приземлился где-нибудь на Татуине.

Главным соображением, удерживающим Соло от основательной модификации дроида, было присутствие рядом главы делегации Новой Республики, которая была так прекрасна, что при взгляде на нее у Хана захватывало дух и начинало бешено колотиться сердце.

Она была не только красива, но и умна, и отчаянно отважна. В своей жизни она совершила только одну глупость: пару лет назад ее угораздило влюбиться в лихого, но бедного капитана бродячего грузового корабля – ну хорошо, достославного контрабандиста, находящегося в бегах от имперских властей, а также от преступных воротил и охотников за головами разного калибра, но кому какое дело? И Хан втайне опасался, что если он, например, сотворит что-нибудь дурное с C-3PО, который, в общем-то, обычно имел благие намерения, то Лея может очнуться и понять, что совершила ужасную ошибку.

Он не признался бы в этом даже Чубакке. Да что там – даже себе. Большую часть времени его эго было неуязвимо, но в редких случаях, когда он бывал подавлен и раздражен – когда ему приходилось сидеть без настоящего дела и находилось время для размышлений, – его одолевали сомнения в себе, исподволь нашептывая что-нибудь страшное. Ему удавалось заглушить эти мысли только очередной клятвой, что он никогда и ни за что не даст женщине, которую он любил, повода разлюбить его.

Так он и сидел в зале для совещаний в гермокуполе на каком-то безымянном астероиде в какой-то звездной системе Внутреннего кольца, настолько заштатной, что он не мог вспомнить ее названия, и изображал живой интерес, пока C-3PО переводил очередную порцию мандалорского бормотания.

– Коммандер повторяет, что капитуляция попросту невозможна, и в который раз заявляет, что единственным мирным решением этой прискорбной ситуации для всех повста… то есть, конечно, сил Новой Республики… Кажется, он не понимает разницы или сознательно притворяется бестолковым, но неважно… Так вот, единственным мирным решением для всех повстанческих сил является немедленный уход из этой звездной системы. Разумеется, это не точная формулировка; если попытаться представить его слова в буквальном переводе, предварительно очистив лексикон от разного рода вульгарностей, то получится нечто вроде: «Если вы, повстанцы, останетесь, все умрут, но если вы уйдете, все будут счастливы». Однако в таком переложении совсем не передается вся необузданная брутальность его словарного запаса. Ваше высочество, этот язык настолько груб, что конденсаторы моих фильтров пошлости на грани перегрузки!

Хан даже не осознавал полностью, о чем вообще идут переговоры; он пропустил всю битву, поскольку они с Леей в этот момент находились где-то в глухомани, вырабатывая детали вступления в Новую Республику небольшого звездного скопления, населенного преимущественно волосатыми паукообразными существами, которые привели кореллианина в полную оторопь во многом потому, что они, в отличие от большинства арахноидов, имели почти человеческие лица, включая полный рот блестящих белых, совершенно человеческих по виду зубов.

В любом случае, к тому времени как он, по настоятельной просьбе местных планетарных властей, привез сюда Лею, имперские войска уже были окончательно разгромлены и рассеяны по космосу – кроме пяти-шести сотен мандалорских наемников, которые окопались у нескольких тринейтронных электростанций на главной обитаемой планете системы. Боевики заявили о готовности взорвать всю эту инфраструктуру, как только первый республиканский корабль коснется поверхности, и тогда планета будет стерилизована, а все три с половиной миллиарда жителей погибнут.

Они взяли в заложники целую планету.