Люкс с видом на кладбище

Когда они были уже довольно-таки далеко от Москвы, на одном из безлюдных участков дороги Антоновский для чего-то сбавил скорость и выехал на самый край дорожной насыпи. Он резко крутанул руль вправо, левой рукой отщелкнул дверной замок и на ходу выпрыгнул из кабины. Машина покатилась по длинному крутому склону. Бубникс чисто инстинктивно ухитрился поймать лапку дверного замка. Больше он ничего не помнил.

Когда его привели в чувство какие-то люди, он с ужасом увидел джип, догорающий внизу. Бубникс знал, что Антоновский хотел его убить, по его вине он получил серьезные травмы и переломы. Но бедолага дал себе слово не выдавать своего погубителя. А вдруг тот явится и добьет калеку прямо в больнице?

— Вот и все, что я могу сказать, — осипшим голосом заключил Бубникс. — А вот куда Антоновский мог податься? Всем, чем угодно, могу поклясться — даже не имею представления. Может быть, он и в самом деле попробует пробраться через финскую границу?

— Для этого нужны документы на другую фамилию, — понимая, что на сей раз его собеседник не врет, разочарованно проворчал Станислав.

— А знаете, как-то раз я видел у Сонечки бумаги, которые она готовила для оформления загранпаспорта. — Бубникс глядел в потолок, говорил напряженно и медленно. — Заглянул в них. Там фото Евгения, только вот фамилия написана другая — Коршунец. Это наш бывший охранник, который за месяц до этого погиб в автокатастрофе. Я очень тогда удивился — с какой стати на покойника оформляют загранпаспорт, да еще с фотографией Антоновского?

Крячко записал в блокнот личные данные погибшего охранника и удовлетворенно отметил:

— Вот это интересно! Самое то. Ладно, выздоравливай.

Выйдя из больницы, он достал телефон и позвонил Орлову. Тот одобрил итоги его изысканий и пообещал, что сейчас же напряжет информационщиков, чтобы те объявили в федеральный розыск Коршунца Алексея Борисовича.

Как и было обещано, директор фитнес-центра и его заместитель встретили Станислава Крячко чуть ли не хлебом-солью. Во всяком случае, кофе и коньяк были предложены сыщику прямо с порога. Памятуя, что он за рулем, Стас был вынужден отказаться от пятизвездочной благодати, согласился лишь на чашечку кофе.

Говоря дипломатическим языком, в ходе конструктивного диалога высокие договаривающиеся стороны констатировали сходство своих позиций по целому кругу вопросов. Проще говоря, собеседники Стаса согласились рассказать ему все, что знали о совладельцах их заведения.

Впрочем, многое из того, что ими было рассказано, Крячко минувшим днем уже слышал от Лепромана. В наибольшей степени его заинтересовало то обстоятельство, что Антоновский имел какой-то бизнес криминального свойства где-то в Сухуми. По предположению собеседников полковника Крячко, тот был связан с абхазскими криминальными группировками, занимающимися рейдерскими захватами квартир русскоязычного населения. Схема таких афер была проста. Житель Сухуми уезжал по делам или в отпуск, а когда возвращался, его квартира была уже занята непонятно кем.

За время его отсутствия жилье, захваченное бандитами, при содействии криминальных риэлторов и нотариусов несколько раз перепродавалось, и никакие обращения в суд уже помочь не могли. Коренные абхазы жертвами подобных шаек становились редко. Родственники зорко охраняли даже временно покинутое жилье, да и на кровную месть бандитам нарываться не хотелось. А вот чужаки были самой желанной жертвой для этих негодяев. Роль Антоновского да, скорее всего, и прочих членов криминального триумвирата заключалась в отмывании и легализации капиталов, добытых неправедным путем.

Завершая разговор, собеседники Станислава уже вполне уверенно заявили о том, что Антоновский мог податься только на юг, в сторону абхазской границы.

Увидев Льва Ивановича, Крячко просиял улыбкой победителя.

— Как успехи? — спросил он с залихватскими нотками в голосе, тут же не удержался и похвастался сам: — Короче, я узнал, где он может быть, этот самый Шпыряк.

Выслушав его, Гуров согласился — да, информация классная. Он поделился с другом результатами своих изысканий. В этот момент в коридор вышла Верочка и объявила, что Петр Николаевич ждет их у себя. Приятели переглянулись. Судя по всему, случилось что-то экстраординарное.

Их предположение оправдалось. Когда они вошли в кабинет, Орлов сидел перед телевизором и слушал молодую, весьма бойкую телерепортершу. Та стояла в вечерних сумерках на фоне домов какого-то зарубежного города и что-то торопливо поясняла зрителям. Камера сместилась влево, на экране появилась возбужденно гомонящая толпа. Тут же прохаживались полицейские, санитары тащили носилки к каретам «Скорой помощи».

— Это что за тусовка? — спросил Стас, указав на телеэкран.

— Секунду! — Петр упреждающе вскинул руку.

Тем временем события на экране развивались своим чередом. Камера показала умчавшиеся «Скорые», телерепортерша подошла к полицейскому с офицерскими знаками различия и о чем-то его спросила. Разговор шел на каком-то из южнославянских языков. Сотрудник полиции кивнул в ответ и заговорил.

Тут же последовал закадровый перевод: