Люксембургский сад

— Понял, понял, — пробубнил Жан и, проскользнув мимо Мишеля, неслышно прикрыл за собой дверь ванной.

* * *

Сима стала даже немного нравиться ему. Сначала она не вызывала в нем ничего, кроме глухого раздражения. Несмотря на то что Серафима Михайловна была идеальным, хорошо обдуманным выбором, он не переставал удивляться противоречивости её характера.

С учениками она была приветлива и добра, с коллегами открыта и дипломатична, с полным придурком директором терпелива и даже немного хитра, а с ним…

Первое время Мишель с трудом понимал, что провоцирует такие бурные перемены в её настроении. Он ощущал, что его влияние на нее огромно, что перед ним открываются безграничные возможности по управлению её существом. Но какой рычаг за что отвечает — разобраться никак не мог. Поначалу Мишель постоянно нарушал правила эксплуатации. Поэтому реакции Серафимы были непредсказуемы: то она рассмеется, то вдохновится, то уйдет в себя, то разрыдается.

С ней было сложно. Но постепенно она начала раскрываться, и он стал все отчетливее замечать в ней то, ради чего выбрал её из всех остальных. Да, она пока не была блестящей актрисой, да, у нее не было опыта общения с крокодилами, но главным было не это. Её категоричность, чуть ли не максимализм, которые так мешали ему сейчас, сыграют решающую роль на финальной стадии. Она порядочна. Она обидчива и принципиальна.

И это обеспечит успех его рискованному предприятию.

* * *

— Господи, Мишель, господи, — взвизгнув, Сима запрыгнула на заднее сиденье, — ты бы видел, что было с детьми!

— Расскажи мне, — он заметно оживился. — Смотри, ничего не упусти.

— Ты же говорил, что у тебя есть свои источники, — лукаво поддела Сима.

— Есть, — он улыбнулся, — но сначала я хочу услышать историю от тебя.

«Он такой красивый», — успела подумать Сима, заглядывая в его глаза. От этого взгляда у нее перехватывало дыхание. Она чувствовала, что не может сопротивляться его энергии и обаянию.

Чаще всего Мишель носил темные костюмы с темными рубашками и галстуками, но сегодня он был в джинсах и свитере грубой бабушкиной вязки. Такая одежда ещё больше подчеркивала его средиземноморский загар, делая похожим на иностранца, случайно попавшего в страну вечной зимы.

Столбик термометра за окном опустился до минус двадцати трех градусов. Мороз освоился в городе, не желая ни на градус сдавать позиции. Укреплялась и дружба Мишеля с Серафимой Михайловной.

До новогодних каникул оставалось всего две недели. Сима все чаще мечтала, что Мишель пригласит её справлять Новый год с ним. Она мечтала надеть такой же свитер, как у него, свернуться калачиком на его коленях и смотреть новогодний концерт по телевизору до утра.

Два предыдущих года Сима справляла Новый год дома с родителями. Её брат забегал ненадолго чмокнуть родных, в отличие от сестры для него празднования заканчивались ближе к пятому января.

Серафима Михайловна смотрела телевизор, ела оливье, а в половине второго ночи под грохот петард засыпала, думая, что на следующий год все будет иначе.

И, наконец, в этом году для нее все действительно могло измениться. Она была благодарна за каждую минуту, проведенную с Мишелем. И хотя ничего не было сказано, она чувствовала, что атмосфера вокруг нее стала другой. В глубине души Сима была уверена, что этот человек никогда не причинит ей зла.

— Ты молодец, — Мишель мягко накрыл Симину ладонь своей, — я горжусь тобой.

Серафима Михайловна возбужденно рассмеялась:

— Ну, может, теперь ты расскажешь, зачем мне нужно было целоваться с крокодилом?

— Прости, но я никогда не смогу рассказать тебе об этом, — спокойно ответил он.

Она понимающе кивнула, пытаясь скрыть разочарование. Они молчали всю дорогу до самого ресторана.

Когда официанты принесли меню и разлили минеральную воду по высоким бокалам, Мишель прервал тягостную тишину.

— Сима, как я говорил, я не расскажу тебе всей правды. Но одно могу обещать: в том, что я делаю, нет ничего противозаконного, — он мягко улыбнулся. — Поэтому, если ты хочешь продолжить нашу безобидную для тебя игру, у меня есть новое задание.

— Какое? — Сима подняла глаза от меню и насмешливо посмотрела на Мишеля. — Поцеловать директора Пафосного?

— Нет, — Мишель весело рассмеялся, — хотя некоторые в вашей гимназии не брезгуют.

Сима удивленно вскинула брови: сплетни коллектива часто обходили её стороной, но всё же Зоя старалась держать её в курсе происходящего.

— Тебе очень идут короткие юбки, — неожиданно сказал Мишель, не сводя с Серафимы глаз.

Иногда его глаза казались желтыми в маленькую темную крапинку, а на ярком зимнем солнце — болотно-зелеными. Мишель был настоящим хамелеоном, не только внутренне, но и внешне. Он выглядел и говорил то как мальчишка, то как президент страны. Сима видела его серьезным, веселым, озорным и задумчивым, но ещё никогда злым. Она подсознательно боялась таких проявлений в незнакомых людях, что-то подсказывало ей, что в гневе Мишель… другой.

Серафима Михайловна снова банально покраснела. Когда же эта позорная привычка оставит её в покое?

— Она не такая уж короткая, — Сима деланно пожала плечами.