Люс-А-Гард

Горлинки в сапогах, бриджах и заляпанных светлой глиной куртках сидели у небольшого костерка. Прочие участницы кавалерийского рейда по мексиканским прериям окружали их. Одна наигрывала на гитаре. Вдали, на фоне заката и кактусов, паслись усталые лошади.

Люс и Зульфия сидели в обнимку. Светлое облако вздыбленных коротких кудряшек Люс ореолом витало над головой Зульфии. Черная, сверкающая, полутораметровая правая коса Зульфии, обвив Люс за шею, сползала по ее плечу и сворачивалась в кольцо на коленях.

Подруги пели песню, прочие наездницы подпевали, подхватывая последние две строки каждого куплета.

— Опять подначивает бес, опять томит причуда! Опять хочу в Шервудский лес, в ватагу Робин Гуда! — дирижируя стеком, заводила Люс и, дождавшись, когда подпоют, продолжала: — Закон генетики суров, но обещает чудо! По каплям разлетелась кровь бродяги Робин Гуда, и зов отваги не утих, и грезишь ты о зове, когда в артериях твоих есть капля этой крови!…

2. ПЕРВАЯ ЛАСТОЧКА

— Далекий брат, и ты, сестра, слетайтесь отовсюду, — напевала Люс, застегивая широкий пояс из коричневой буйволиной кожи поверх тонкого сюрко с глубоким острым вырезом, в который выглядывал стянутый шнурком ворот серой льняной рубашки, и разглаживая на бедрах складочки нежнейшей рыжеватой замши. — Нас кровь зовет, нам всем пора в ватагу Робин Гуда…

— Держи, — Диана, все еще стройная в дорогом спортивном костюме, подала ей тяжелый кинжал в ножнах, украшенных грубой вышивкой. Люс, не глядя, взяла у бабки увесистое оружие и подвесила его к поясу, продолжая напевать:

— Остаться в ласковом тепле причины не ищите, ведь столько слабых на земле нуждается в защите…

— Плащ, — напомнила Диана, и по физиономии Люс сразу стало видно — ей очень не хочется брать с собой это тяжеленное чудище из колючего, изготовленного в реставрационной мастерской этнографического музея сукна.

— Там же почти лето, — уверенно возразила Люс. — Обойдусь!

— Какое лето? — изумилась бабушка. — Начало мая! И не думаешь ли ты, что тебя там ждет пятизвездочный отель? И не собираешься ли ты брать с собой свой любимый спальник?

Любимый спальник с капюшоном, на двух молниях, оснащенный электроподогревом, совершенно не вписывался в двенадцатый век.

Диана аккуратно свернула плащ, перехлестнула его сыромятным ремешком и вручила непослушной внучке.

Внучка сразу же положила его на стул, рассчитывая там и позабыть. А на плечи она набросила через голову короткую фестончатую пелеринку с капюшоном, тоже суконную, но уж это зеленое сукно было довольно тонким.

— Так что же, в путь, сестра и брат по крови и по чуду! — пропела она, одергивая пелерину на плечах. — Для нас в ночи костры горят ватаги Робин Гуда!

— Неплохо, — сказала, входя, Зульфия. Она уже была готова к экспедиции. Наряжала ее Асият, и А-Гард Семнадцатая выглядела еще причудливей Шестнадцатой. На ней были бирюзовые шальвары, затканные золотыми цветами, и оранжевый кафтанчик в талию, доходящий до щиколоток. Поскольку кафтанчик был распашной, а полы сходились вместе только там, где их схватывал лежащий на бедрах сверкающий пояс, то и видно было, что всего нижнего белья на Зульфии — один только символический лиф, едва прикрывающий грудь и сплетенный из жемчужных нитей. Еще на красавице было множество ожерелий и браслетов, которые в каком-нибудь давнем веке могли бы показаться целым состоянием. Но бабка Асият пожалела давать в экспедицию фамильные драгоценности, и Зульфия украсилась неплохо сделанными копиями.

На голове у нее была вуаль, откинутая назад. Держалась же эта воздушная ткань, не улетая от сквозняка, лишь потому, что каймой вуали служили позолоченные и серебряные монетки. Длинные косы лежали на спине, почти доставая до пяток. А вот кисточки расшитых шелковых лент, вплетенных в эти косы, действительно волочились по земле.

— А оружие? — удивилась Люс.

Зульфия встала в боевую стойку — ноги на ширине плеч, носки вовнутрь, колени пружинно согнуты, спина округлена, руки вроде бы расслабленно повисли, и кисти на бедрах лежат, как неживые…

— Обувь, — хмуро сказала Люс.

— Местный колорит, — разведя руками и выпрямляясь, ответила Зульфия. Люс, как всегда, когда речь шла о рукопашной схватке, была права. Расшитые остроносые туфли без задников мало подходили для высокого удара ногой. Это были типичные туфли восточной женщины, звезды гарема, любимицы калифа и главной султанши.

— И это — все? — поинтересовалась Люс, имея в виду боевую экипировку.

— Нет, конечно.

Зульфия ждала, пока Люс обратит внимание на одно из ее ожерелий, прикрытое связкой других, из золотых шариков, фальшивых рубинов и изумрудов.

Это ожерелье было составлено из тройки метательных звездочек.

— Больно уж пестро, — обойдя вокруг подружки, заметила Люс.

— В духе времени! Но позволь… Ты почему в мужском костюме?

— В последнюю минуту так решили! — и Люс повернулась к любимой бабушке, как бы говоря этим — мы с бабушкой решили.