Люси Салливан выходит замуж

— Нет? А где она?

— Она ушла от папы, — вздохнула я, рассчитывая на сочувствие.

А он рассмеялся. Все-таки он и в самом деле вел себя как-то странно.

— Ну наконец-то, — хихикал он, пока я смотрела на него, склонив голову, прикидывая, не позвать ли медсестру.

И что он говорил насчет того, что мой папа решил спиться насмерть? Почему опять все возвращается к папе и выпивке?

В моей голове стала медленно проявляться истина. Я испугалась.

— Ага, значит, ты заняла место матери? — спросил доктор Торнтон.

— Если вы имеете в виду то, что теперь я присматриваю за папой, то да, — ответила я.

— Люси, возвращайся домой, — посоветовал он мне. — Я ничего не могу сделать для твоего отца. Мы уже все перепробовали. И никто ему не поможет, только он сам, если решит бросить пить.

Истинная картина происходящего в моей голове становилась все четче.

— Послушайте, вы неправильно меня поняли, — заговорила я, из последних сил цепляясь за то, во что хотела верить. — Я пришла сюда не потому, что папа выпивает. С ним что-то не так, но алкоголь здесь совершенно ни при чем.

— И что же это? — нетерпеливо спросил доктор.

— Он писается по ночам.

Доктор Торнтон ответил не сразу, и я решила: «Ага! То-то же!» и торопливо затараторила:

— Я думаю, это что-то эмоциональное. Дело не в том, что он пьет…

— Люси, — мрачно перебил доктор. — Дело именно в том, что он пьет.

— Не понимаю, — с трудом выговорила я, бледнея от дурного предчувствия. — Не понимаю, почему вы все время говорите, что папа много пьет.

— Не понимаешь? — нахмурился он. — Разве ты не знаешь? Ты ведь живешь вместе с ним!

— Я не живу с ним. То есть очень долго не жила. Я только что переехала к нему.

— Неужели тебе мать ничего не говорила? О том, что… — Он внимательно взглянул на меня. — О. Я вижу. Она не говорила.

У меня задрожали ноги. Я знала, что он собирается сказать мне. Катастрофа, от которой я убегала всю сознательную жизнь, вот-вот должна была настигнуть меня. Почти с облегчением я успела подумать, что больше не надо будет прятаться и закрывать глаза.

— Так вот, — вздохнул доктор Торнтон. — Твой отец — хронический алкоголик.

Внутри меня что-то екнуло. Я знала это и в то же время не знала.

— Это точно? — выдавила я.

— Ты действительно не в курсе? — спросил он уже не таким раздраженным тоном.

— Нет, — ответила я. — Но теперь, услышав это от вас, я не могу понять, как я раньше не догадалась.

— Такое часто случается, — устало махнул рукой доктор. — Я постоянно с этим сталкиваюсь: в семье серьезная проблема, а все ведут себя как ни в чем не бывало.

— О, — только и могла сказать я.

— Это как если бы у них в гостиной стоял слон, а они притворялись бы, что его нет.

— О, — повторила я. — И что можно сделать?

— Честно говоря, Люси, это не моя область, я терапевт. Если бы у твоего отца врос ноготь или если бы у него расстроился желудок, я бы с удовольствием прописал ему все, что нужно. Но в психотерапии и проблемах семьи я не специалист. В наше время этому не учили.

— Понятно.

— Но у тебя-то все в порядке? — спросил он. — Думаю, для тебя это большой шок. А шок я умею лечить.

— У меня все в порядке, — ответила я, поднимаясь, чтобы уходить. Мне необходимо было обдумать услышанное. Мне срочно нужно было побыть одной.

— Подожди, — остановил он меня. — Я выпишу тебе кое-что.

— Что? — с горечью спросила я. — Нового отца? Не алкоголика?

— Не стоит так говорить, — нахмурился он. — Как насчет снотворного? Может, успокоительное? Антидепрессанты?

— Спасибо, не надо.

— Тогда у меня есть другое предложение, которое могло бы тебе помочь, — задумчиво сказал он.

Надежда затрепетала в моей груди.

— Какое? — не дыша спросила я.

— Клеенка.

— Клеенка?

— Ну да, чтобы не намокал матрас…

Я вышла из кабинета.

Домой я пришла все еще в состоянии шока. Папа спал в кресле, на ковре у него под ногами тлела сигарета. При звуке моих шагов он проснулся.

— Ты не сбегаешь для меня в винный магазин, милая?

— Хорошо, — кивнула я, слишком потрясенная, чтобы возражать. — Что тебе купить?

— Все равно. На что у тебя хватит денег, — скромно сказал он.

— Хм. Ты хочешь, чтобы я сама заплатила? — холодно поинтересовалась я.

— Ну-у… — невнятно протянул папа.

— По-моему, ты получил свое пособие всего два дня назад, — заметила я. — Куда делись эти деньги?

— Ну, Люси, — как-то противно засмеялся он. — Ты вылитая мать.

Подавленная, я развернулась и ушла. «Я — вылитая мать?» — стучало у меня в голове. В магазине я купила отцу бутылку дорогого виски, а не то дешевое пойло из Восточной Европы, которое он обычно пил. Но этого было недостаточно, чтобы почувствовать себя лучше, мне нужно было потратить на папу больше денег, поэтому я купила еще две пачки сигарет, четыре шоколадки и два пакета чипсов.

Когда сумма моих покупок перевалила за двадцать фунтов, я задышала спокойнее, осознавая, что эта экстравагантная расточительность убила во мне всякое сходство с матерью.