Люси

— Итак, — сказал он, — вы представитель вида с чересчур большой К-ориентацией. Как бы вы поступили, чтобы исправить положение?

— Ну, я бы постарался как-то уменьшить эту ориентацию. Низшие обезьяны — более процветающая группа. Нужно больше походить на них.

— Вы предложили бы вернуться вспять? — спросил Лавджой. — Встать на четвереньки и уменьшить объем мозга?

— Что-нибудь в этом роде.

— Вы не можете этого сделать. Система обратных связей не позволит. Она будет толкать вас в прямо противоположную сторону.

— Что же тогда делать?

— Может быть, нацелиться на самое слабое звено в цепи — низкую рождаемость? И увеличить число детенышей?

— Но ведь К-стратегия в своем крайнем варианте препятствует этому, — возразил студент. — Вы сами об этом говорили и приводили очень убедительные доводы насчет обратной связи.

— Хорошо, но, допустим, нам удастся что-то изменить таким образом, чтобы можно было иметь больше детенышей.

— Что, например?

— Способ передвижения: надо стать двуногим.

Этот неожиданный и казавшийся абсолютно нелогичным вывод привел слушателей в такое замешательство, что Лавджою пришлось еще раз сделать экскурс в историю. Он вновь вернулся к миоцену, когда человекообразные обезьяны процветали, и стал оценивать их образ жизни и способы передвижения. Некоторые из этих миоценовых предшественников были брахиаторами, другие — «четверорукими», третьи передвигались, опираясь на согнутые пальцы верхних конечностей, четвертые ходили на двух ногах. У всех была резко выражена К-стратегия. И сегодня все, за исключением двуногих существ, могут рассматриваться как тупиковые ветви эволюции.

Почему прямоходящие добились успеха, что сыграло в этом решающую роль? Ответ: им удалось избежать ловушки, в которую попали другие К-ориентированные виды, а именно — слишком долгих промежутков между последовательными родами, приводящих к очень низкой рождаемости у всех человекообразных обезьян. Как правило, антропоиды производят на свет каждый раз только одного детеныша. Пока самка носит его, кормит и присматривает за ним, она — как бы долго это ни было — не может иметь другого. Самка шимпанзе становится рецептивной (сексуально восприимчивой) только после того, как ее детенышу исполнится около пяти лет. Все это время она полностью занята выращиванием первого и не в состоянии обзавестись вторым. Физиологическая причина заключается в том, что выкармливание детеныша и забота о нем тормозят наступление эструса.

— Нужно было найти способ, — сказал Лавджой, — увеличить частоту рождений, уменьшить интервал между ними. Как можно этого достичь?

— Поскорее отделаться от первого детеныша.

— Не отделаться поскорее, — возразил Лавджой, — а заботиться одновременно о двух. Мать могла бы распределять свои усилия между двумя, а впоследствии тремя и четырьмя детенышами.

— Как ей это удастся?

— Она будет меньше двигаться, расходуя тем самым меньше энергии.

Кроме того, объяснил Лавджой, чем больше перемещений приходится совершать детенышам, тем больше опасностей подстерегает их: они могут потеряться, упасть с дерева, попасть в лапы хищникам. Когда мать переносит детеныша, он держится за нее либо она поддерживает его. Если она полезет на дерево, где растут зрелые фиги, и потянется за ними, она может уронить детеныша.

Ее постоянное пребывание на земле значительно уменьшит вероятность того, что детеныш упадет или окажется добычей хищников, так как оба они — и мать, и детеныш — находятся под покровительством группы. В сообществе действует более эффективная система оповещения об опасности — здесь за врагом наблюдают тридцать пар глаз вместо одной. Наконец, самка не должна заниматься поисками пищи, об этом заботятся другие животные. Когда они находят источник пищи, мамаша направляется прямо к нему, затрачивая минимальное время и подвергаясь наименьшей опасности со стороны хищников. Она проводит всю свою жизнь в пределах небольшой территории, которая известна ей до мельчайших подробностей. Она знает, где растут деревья, на которые можно легко взобраться, знает кратчайший путь до каждого из них в минуту опасности.

— Существует простое правило, — продолжал свои рассуждения Лавджой. — «Меньшая подвижность — уже адаптация». Если вы будете мало передвигаться, то сможете чаще рождать детенышей. Тенденция к большей частоте рождений так или иначе существует. Единственное, что ее сдерживает, — это неспособность матери обеспечить всех своих отпрысков надлежащим уходом. Мать должна быть уверена, что, прежде чем у нее появится второй детеныш, она сможет опекать первого до той поры, пока он сам не станет заботиться о себе. Ей легче это делать, оставаясь на одном месте, и тогда она может родить второго детеныша немного раньше.

В рассуждениях Лавджоя был один изъян, и мои студенты тотчас его заметили: «Увеличение частоты рождений ведет к новой проблеме. Требуется больше пищи — ведь мать должна накормить теперь больше ртов, — а добывать ее становится труднее из-за ограниченной подвижности самки».