Люси

В конце концов мы нашли Бодо. Уже при первом осмотре стало ясно, что этот район среднеплейстоценовых отложений необычайно богат остатками млекопитающих и ашельскими каменными орудиями древностью от 0,5 до 1,5 млн. лет. Мы не нашли новых костных фрагментов человека из Бодо, но зато тщательно нанесли на карту местность и наметили, где в конце 1980 года нужно будет провести интенсивные исследования.

В этот момент вышел из строя один из наших лендроверов. Морис отправился в другом автомобиле на отдаленную плантацию, надеясь найти там лишний карданный вал. Он таки нашел его, но вал оказался немногим лучше нашего. Когда Морис вернулся, было решено, что наши лендроверы не годятся для дальнего путешествия по этим холмам, напоминающим лунный пейзаж, в глубь района, где находятся отложения древностью от четырех до семи миллионов лет. Вместо этого караван отправился в Хадар.

На этот раз мы не ставили палаток и ограничились койками с натянутыми над ними противомоскитными сетками. Я расположился у обрыва, где некогда был наш лагерь, и в сумерках совершил небольшую прогулку к участку № 200, где были найдены лучшие из верхних челюстей афарского австралопитека. И я наконец в полной мере ощутил то, что сильнее всего воздействует на городского человека в пустыне: мертвую тишину. Я вновь наблюдал гряду горных вершин, очертания которых на фоне западного неба были настолько знакомыми, что вызывали пронзительную боль узнавания. Цвет их менялся от бледно-лилового до черного. Потом я вернулся в лагерь, пообедал жареной козлятиной и заснул под едва слышные крики совы, доносившиеся снизу по течению реки.

На следующее утро в лагере появилась шеренга из восьми мрачного вида мужчин, вооруженных автоматами. При виде их в моем сердце шевельнулась тревога. Селати, у которого тоже было оружие, начал как бы ненароком, но достаточно поспешно доставать его. Люди приблизились и, к моему глубокому облегчению, опустились на землю и стали беседовать. Мы угостили их чаем и хлебом. После двадцатиминутного разговора выяснилось, что это патрульный отряд, охранявший территорию от преступных элементов из враждебного племени исса. Мы узнали также, что Мухаммед Гоффра, под покровительством которого экспедиция работала в 1976 году, все еще жил неподалеку и был готов оказать нам поддержку. Его начальник Хабиб — маленький человек с железным лицом, вождь афаров, с которым Тайеб и я когда-то вели переговоры, по-прежнему контролировал весь район и был рад нашему возвращению.

Последовали две недели интенсивной работы. По ее размерам и времени, проведенному в поле, я оцениваю нашу экспедицию как самую эффективную и продуктивную (если не брать в расчет ископаемых находок) из всех, в которых я когда-либо участвовал. Состав группы теперь сократился: в нее входили Тайеб, Уолтер, Тьерселен и я, а также Кабете с двумя помощниками — афарами. Маленький, но бесподобный коллектив. Каждый человек знал, что ему делать, и посвящал этому весь день. По вечерам мы собирались для долгих междисциплинарных дискуссий. Из трех моих коллег Тьерселен был единственным, кого я знал не очень хорошо, но в течение этих двух недель он произвел на меня исключительное впечатление. Тьерселен был неутомимым работником, блестящим геологом, на редкость надежным товарищем. Он внес существенный вклад в ту работу, которой занимались Тайеб и Уолтер. Во время наших вечерних дискуссий мы пришли к выводу, что Хадар за это время почти совсем не изменился. Очевидно, дождей было мало и вымывания новых ископаемых остатков почти не происходило. Поэтому трехлетнее отсутствие не стоило нам больших потерь. Действительно, здесь все так мало изменилось, что я, осматривая эту безлюдную местность, нашел отпечатки моих собственных ботинок, оставленные в песке несколько лет назад, и увидел выцветшую коробку из-под сигарет, которую сам мог когда-то выбросить.

Мы обследовали участок 333. С верхнего обрыва обрушилось вниз довольно много песчаника. Он был разбросан в виде крупных глыб и более мелких кусков по всему склону, который мы два года назад основательно прочистили в поисках ископаемых остатков. В результате обвала и перемещения породы новых костей не появилось. Мы восприняли это с чувством облегчения: значит, гравий в тот раз был просеян на совесть, а планируемые раскопки слоя с окаменелостями в верхней части холма можно будет возобновить в тех местах, где еще сохранились следы пробных шурфов 1977 года.

Мы вновь посетили то место в районе Гоны, где Рош и Харрис нашли каменные орудия. Здесь Тайеба, Тьерселена и Уолтера ждал геологический сюрприз. Когда два года назад Харрис и я наспех проводили здесь раскопки, мы подумали, что возраст орудий был 2,5 млн. лет, но наши выводы основывались лишь на предварительных стратиграфических наблюдениях. Не будучи геологами, мы не могли подтвердить свои предположения.

Когда на это место прибыли геологи, им пришлось столкнуться с трудностью, хорошо им знакомой, — отсутствием корреляций. Слои в Гоне не имели никакой связи со стратиграфической колонкой Хадара.