Люся, которая всех бесила (СИ)

А вовсе не рассудительных отношений, где правила изначально прописаны и все неуловимое облечено в слова.

Ну и пусть для Ветрова она удобная соседка — «все включено», с которой он неплохо ладит. Неприятность эту мы переживем.

Не в первый же раз.

— Налить тебе чаю? — спросила она равнодушно.

— Да иди ты к черту, — рявкнул он и ушел в ванную, хлопнув дверью.

А ты чего ожидал, Пашенька?

Он, разумеется, вернулся на свой диван.

Люся, разумеется, промолчала.

К черту так к черту.

С превеликим удовольствием.

Под утро она проснулась, захлебываясь от крика.

Ей приснился кошмар — пульс спятил, колотился с дикой скоростью, пот заливал глаза.

— Да Люся же, — настойчиво звал ее Ветров.

Она хаотично вырывалась из его рук, осознала себя наяву — спальня, квартира, — притихла.

Пыталась дышать, уткнувшись лбом в ветровское плечо.

Он гладил ее по волосам.

— Что? — спросил, когда она совсем успокоилась. — Приснилась казнь на рассвете?

— Паш, мне страшно.

— Немудрено. Полежать с тобой?

— Такое сильное предчувствие, — Люся прижалась к нему плотнее, — что-то случится не со мной. С тобой.

— Глупости, — он, кажется, обрадовался. — Не за мной же бегает маньяк.

— Ты сам сказал: достать меня до печенок.

— В таком случае он выбрал бы Китаева.

— Идиот, — она даже не попыталась ни вырваться, ни ударить его, вот до чего перепугалась.

Веров засмеялся, очень довольный. Улегся, притянув Люсю за собой, в ворох одеял, прижал к себе.

У него был превосходный утренний стояк.

Непрошибаемый.

Тупица.

Похотливый марен, всегда готов.

Что с него взять?

— Если тебя сегодня убьют, — злобно сказала Люся, — то хотя бы оставь о себе добрую память.

Наверное, она тоже непрошибаемая тупица.

Их таких в этой постели двое.

— Есть! Разрешите выполнять? — приободрился он и нырнул под одеяло, раздвигая Люсе ноги.

Она еще не успела опомниться от спонтанной утренней вспышки страсти, еще нежилась, надеясь доспать, доблаженствовать, а Ветров уже вскочил, принялся собираться.

— Пять утра, Паша, — удивилась Люся.

— Самое время навестить твою Синичку, не находишь? — оживленно отозвался он. — Если я не вернусь, вспоминай меня трепетным ягом. Хотя яги, наверное, у тебя пока не в почете.

И снова — ужас, захлестывающий с головой.

— Да куда она денется, — пролепетала Люся. — Напугаете только человека.

— У нее не только комп пустой, но и стол тоже. Ни прокладок, ни колготок, ни шоколадок. Зато знаешь, что лежало в верхнем ящике?

— Что?

— Дубликатор-декодер для ключей с функцией копирования. Такой маленький аппарат, в интернете можно купить.

— Что? — повторила Люся, не понимая.

— Штучка, с помощью которой можно сделать дубликат ключа от паркинга, — объяснил он терпеливо. — Единственное, что оставила в своем кабинете твоя Синичка. Ты не находишь, что это вызов?

— Не ходи, — взмолилась Люся, обреченно понимая, что сходит с ума от тревоги. — Ну или пусть кто-то другой.

— Кто другой? — он почесал голый живот, наклонился, поцеловал ее в плечо. — Люсь, это ты от стресса. Мы едем побеседовать с одинокой интеллигентной женщиной, что может пойти не так?

— Пашка, обостренная интуиция — моя видовая особенность. Не отмахивайся от нее.

— Я буду осторожным зайчиком, — пообещал он, — не дергайся так. Лучше поспи еще несколько часов, рань такая.

Какой уж тут сон.

В редакцию Люся приехала в половине седьмого утра, благо запасные ключи у нее были.

Разумеется, там было все перевернуто, и она принялась методично прибираться.

Вскоре пришел жаворонок Олег Зорин.

— Нас что, ограбили? — испугался он, глядя по сторонам.

— Хуже, обыскивали, — мрачно ответила Люся, не в силах остановиться.

— Так и знал, что этим все закончится! — тут же объявил Зорин. — Прикроют нашу лавочку рано или поздно! Не бывает независимых СМИ, всегда приходится под кого-то ложиться!

— Ой, не причитай, — рассердилась Люся, возвращая объемные бухгалтерские папки на полки. — Никто нас не прикроет. Это штатный обыск.

— Как это? — вытаращил он глаза.

— Олег, не стой над душой, — попросила она взвинченно. — Долго объяснять.

Зазвонил ее сотовый, и Люся так сильно дернулась, что уронила папки.

— Да, Нина Петровна? — почти крикнула она в трубку.

— Люсенька, — голос соседки будто осел, состарился, обесцветился. — Пашины коллеги звонили, он в больнице. У Паши контакт с трясовицей.

Люся обессиленно привалилась спиной к стене.

Трясовицы!

Нелюбимые дети, умершие от болезни, от которой их никто не лечил, и способные насылать самые невообразимые вирусы и недуги!

Где он их нашел? В наше-то время!

— Ну ничего, — сказала она уверенно, — в больнице же. Значит, ничего смертельного. Вы знаете, в какой?

— В пятой. Люсь, я ведь не могу…

Пятая, инфекционная. Спокойно. Не конец света.

— Я еду, Нина Петровна, — заверила ее Люся. — Я все узнаю и вам позвоню.

— Да, — в голосе старушки прорезалась твердость. — Пожалуйста. Я на телефоне.

— Уже лечу.

Люся сбросила вызов и тихонько тюкнулась затылком об стену.

Она ведь знала!

Трясовицы, твою мать!

Ужастик, тянущийся из глубины веков.

— Люсь, ты чего? — испугался Зорин. — Побелела аж.