Люся, которая всех бесила (СИ)

— Пальцы лишние? — сердито спросила она, останавливаясь в ногах кровати. — Суешь их куда ни попадя.

Он ухмыльнулся — совершенно похабно, глаза маслянисто заблестели.

В целом, направление ветровских фантазий было и без слов понятно.

— Повезло, — ответил он, — что трясовица попалась совсем свежая. Матерая бы наслала СПИД или что-то такое. У деда как-то чума была, бабушка рассказывала.

— Повезло ему, — пробурчала Люся. — Не стыдно? Кому было сказано: проявить осторожность! Так ведь нет, все вокруг самые умные!

— Строгая у вас жена, — улыбнулась медсестричка, подкручивающая поток лекарства в капельнице. Ярилка, мать ее. Они что, сами собой генерируются вокруг маренов? Как NPC в компьютерной игрушке?

— Дикая, но симпатичная, — на карлсоновский манер согласился с ней Ветров.

Медсестра еще раз улыбнулась ему и вышла.

Люся проводила ее мрачным взглядом.

— Устроился с комфортом, — прокомментировала она. — Чего еще от тебя ждать! Бабушка там ночей не спит, все глаза выплакала…

— Бабушка — жена дедушки, — возразил он спокойно, — нервы у нее как канаты. Люсь, ты чего такая злая? И бледная? Переволновалась? Не выспалась?

— Сам-то как думаешь? — буркнула она. — Вон какие страсти вокруг Синички. Синички! Нашли блин матерого серийника… Я тебе принесла апельсины и кефир, не знаю, что еще носят в больницу.

— Отец завалил все отделение деликатесами из «Балалайки», — он улыбнулся. — Но спасибо. Очень мило с твоей стороны. Люсь, я в общем-то не заразный. Ты можешь подойти ближе. И даже поцеловать меня, если хочешь.

Она не двинулась с места.

— В инфекционках я не целуюсь, — сказала угрюмо. — Это негигиенично. Как ты в целом себя чувствуешь? Ничего не болит?

— Спасибо, — кисло ответил Ветров, тоже перейдя на нейтрально-сухой тон, — просто отлично я себя чувствую. Лучше не бывает. А главное — так вовремя. Так кстати вышел из строя.

Люся вздохнула.

Она и сама не очень понимала, почему ведет себя как помесь законченной стервы с девственницей.

Потому что ужасно неприятно видеть его на больничной койке с капельницей?

Потому что это же Ветров — всегда вроде как сам по себе, но всегда где-то рядом?

Или потому что ходят тут всякие медсестры и улыбаются?

Ну в последнем случае это уже клиника.

К маренам всегда будут липнуть ярилки, это биология.

— Прости, — сказала она, поставила пакет с продуктами на тумбочку рядом с ним и все-таки наклонилась, быстро клюнула его в щеку, — как-то не по себе от больниц. У тебя бывает ощущение, что ты находишься внутри дешевого фильма? Где реплики у героев фальшивые, а сюжет банальный?

Он подумал и кивнул:

— На зоне что-то похожее было. Я тут такие флешбэки ловлю, что готов на стену лезть. Как будто меня опять насильно закрыли. А ты, вместо того чтобы сидеть рядом и держать меня за руку, бегаешь при любом удобном случае к Китаеву.

— А кто просил тебя подставляться под трясовицу? — вспылила она. — Знаешь, от моего сидения рядом толку ноль. Я же не капельница!

— Господи, женщина, тебе знакомы слова «сочувствие» и «поддержка»?

— Всегда было интересно, есть ли на свете хоть одна женщина, которой нравится, когда ее зовут «женщиной». Что за пещерные замашки, Пашенька?

— Сдаюсь! — объявил он и закрыл глаза. — Выметайся отсюда. У меня нет ни малейшего желания с тобой ругаться.

Люся немедленно уселась на краешек его кровати.

— А потому что не надо было… — начала было она, но Ветров ее перебил сердито:

— Ты меня пилишь, как будто мы двадцать лет женаты! Я не подставлялся под трясовицу, я вел себя осторожно, я принял всерьез твое предупреждение. Это не было каким-то сорвиголова-поступком. Просто так получилось. Все.

— Ладно, — она стиснула его ладонь. — Хорошо. Видишь, я тебя держу за руку. Бессмысленный, но милый акт поддержки, все, как ты хотел.

Ветров приоткрыл один глаз и посмотрел на нее. На его лице было раздражение, скептицизм и любопытство:

— Ну и что это было?

— Мы с Тамарой Ивановной все подробно обсудили, — объяснила Люся, — и пришли к выводу, что смертельная опасность мне не грозит. А вот тебе, кажется, да. Поэтому меняемся. Теперь ты у нас охраняемый объект номер один. Теперь тебе надо быть осторожным и бдительным.

— С кем обсудили? — удивился он и открыл второй глаз.

— С нейроботом «Яви».

Это было зрелище — по мере того как Ветров осознавал услышанное, его лицо багровело, зрачки расширялись, а рот открывался все шире.

— Твою мать, Люся, — выдохнул он потрясенно, — мать твою!

— Ой-ой, — испугалась она, — может, позвать врача? Кажется, у тебя давление повысилось.

— Спокойно, Паша, спокойно, — он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, — ты находишься в медицинском учреждении. Здесь нельзя ни на кого орать и никого драть за уши.

— Так нигде нельзя, — вставила Люся занудно.

Он наградил ее таким взглядом, что ей немедленно захотелось убраться отсюда подобру-поздорову.

Но она мужественно осталась на месте.

— Еще раз: что ты сделала? — уточнил он слабым голосом умирающего лебедя.

— Загрузила в «Явь» все обстоятельства дела и запросила аналитику и выводы.